Порок
Шрифт:
Глава шестая
Воинов, по новому приказу начальника ИВС, на допросах должен был сидеть в наручниках. Перед ним маячил Евгений. В отличие от многих сослуживцев, он никогда не предпринимал особых мер безопасности, даже если перед ним на допросе сидели отмороженные убийцы. Он вообще вел себя раскованно с любым подследственным, зачастую приближался к ним на опасное расстояние и поворачивался спиною, когда, например, руки убийц не были заключены в наручники и держали шариковую ручку, что тоже вполне себе инструмент для нанесения смертельных увечий.
Причина столь рискованного поведения
Этим грешат многие следователи. Евгений мог испытывать неприятие к безобидному женоненавистнику, угробившему в бытовом конфликте свою жену, а к насильнику вроде Воинова он мог выказывать если не почтение, то немного уважения. Не зря считают, что в органах и в преступном мире действуют люди со схожим характером. Просто одним повезло больше других.
– Может, попросить снять наручники? – спросил Евгений, подсаживаясь на стул напротив.
– Все нормально, начальник, – ответил Воинов. – Когда меня переведут в лечебницу?
– Завтра утром или сегодня вечером, посмотрим. Боишься остаться здесь? – Евгений говорил без колкостей и сарказма.
Воинов покачал головой:
– За себя не боюсь, не хочу усложнять жизнь вам, господин следователь.
– Какое благородство, мне мог бы позавидовать сам лейтенант Коломбо [4] , – теперь Евгений говорил с иронией. – Если ты так печешься обо мне, то скажи, кто доставил в квартиру нож и эфир? Вот тогда ты точно поможешь поставить точку в твоем деле.
4
Коломбо – главный персонаж (сыщик) одноименного детективного сериала.
– Эти вещественные улики лежали на столе, ваши криминалисты слепы. Здесь нет интриги! – Воинов растянул губы в улыбке.
– А я думаю совсем по-другому, у тебя есть сообщник.
– Как оппонент вы всегда думаете «по-другому»!
– Другого ответа я не ожидал.
– Можно вопрос?
– Опять на тему гнусных измышлений о мастурбации?
– А чего вы так боитесь, я в вашей власти.
– Хорошо, спрашивай.
– Мне интересно, схожи ли мы с вами в отношениях с женщинами?
– Будь уверен, мне чуждо насилие.
– Кажется, ее зовут Татьяна? – Воинов развалился на стуле, он чувствовал себя очень непринужденно.
– Здесь ты меня не удивил, видимо, подслушал мои телефонные разговоры, – Евгений не проявил интереса к вопросу, ведь говорить пришлось бы о себе, что для следователя недопустимо. – Ты убийца, и что бы ты ни пел, твои аргументы не имеют смысла.
Воинов с безразличным лицом пропустил колкость.
– Она в вас не видит порядочного человека. Или априори в органах не могут работать порядочные люди, – подследственный предпринял новую попытку, подкрепленную ухмылкой.
– Давай закроем тему, сейчас придет конвой, и мы с тобой расстанемся на какое-то время, я подписал все бумаги, сегодня тебя переведут в лечебницу. И главное – я удостоверился, что ты жив и здоров.
Но у Воинова на сей счет было иное мнение:
– Свыше
– Ты это к чему?
– К чему? Вы яркий представитель этой системы победителей, у вас карьера на подъеме. Вы и ваши коллеги привыкли выигрывать, но тут вас постигает маленькое разочарование – ваша дама не играет по вашим правилам, она лжет, но вы, как следователь, не можете поставить столь необходимую точку, поймать ее с тем, с кем она вам изменяет.
– Очередные фантазии.
Воинов вытянул голову и вопрошал со смеющимся взглядом:
– Фантазии?! Вы ни разу не пропустили ее звонок, вы всегда брали трубку. Ваш голос таял. Помню, во время следственного эксперимента в Ботаническом саду вы объявили пятиминутный перерыв после того, как вам позвонила ваша возлюбленная. Это говорит очень о многом.
– А если я скажу, что это моя обычная знакомая, которая нуждалась в срочной помощи?
Воинов не слышал Евгения:
– Помощь? Это вам нужна помощь. Ваши страдания на лице. Не правда ли, Евгений Андреевич? А телефон-то молчит!
– Мне ничего не остается, как позвать конвой, чтобы не слушать весь этот бред, – Евгений встал, подошел к двери и хотел уже постучать в дверь.
– Счастлив тот, кто знает скрытые причины.
Евгений повернулся к Воинову.
– Что? – Евгений задумчиво прищурил глаза.
– Это перевод с латыни, но кому принадлежит фраза, я не знаю.
Наступила пауза, Евгений молча сел обратно на стул.
Помимо мыслей о Татьяне и бессмысленном, как ему казалось, разговоре, его голова была занята думами о встрече Житомирского с прокурором, о результатах которой он строил только догадки. Житомирский обещал приехать в ИВС на Шафиева. За безразличием Евгения скрывались переживания, он знал, что если прокурор будет первым, кто расскажет Житомирскому об инциденте с хозяевами дорог, то ему предстоящая встреча с шефом не сулит ничего хорошо. Статус любимца ему не поможет. Житомирский строго карал тех, кто утаивал конфликты с коллегами из других силовых структур.
«Ладно, что будет, то будет, все равно не уволит», – успокаивал себя Евгений.
И тут ему невольно захотелось забыться и продолжить слушать бредни Воинова. Это было единственным исключением из правил до сего момента, когда он дал разрешение на вхождение не просто подследственного, а убийцы в свою личную жизнь. Подумать только, убийца трех женщин читает нравоучения и раскладывает его жизнь по полкам! Именно противоречивость момента забавляла его эго в минуты ожидания.
«Да, в жизни иногда встречаются и такие парадоксы», – отметил он про себя.
– Родители ругают детей за то, что они теряют драгоценное время, когда развлекаются компьютерными играми или рыщут по Интернету, хотя сами частенько предаются искушению виртуальности, закрывшись в комнате или ванне. Вы поняли, о чем я?
Евгений задумчиво кивнул.
– Все проходят через одно и то же испытание, половая жизнь находится между двумя мирами – отягощенной реальностью и виртуальным миром, где возможно все, – Воинов попросил воды, пересохло в горле.
Евгений налил воды в железную кружку и подал ее в руки подследственного. Воинов жадно отпил и, поставив полупустую чашку на стол, продолжил: