Порождение зла
Шрифт:
Иола отстранённо стояла в стороне, пока Амелия бежала по полям иван-чая. Она срывала цветы и цепляла их на свои черные короткие волосы. Золотистое солнце, освещающее поле предзакатными лучами, делало все вокруг гораздо красочнее, волшебнее.
Радостно повернувшись к Иоле, Амелия сорвала еще один цветок, украсила им темные волосы Иолы, довольно улыбнулась и, резко потянув Иолу за руку, повалила ее на землю рядом с собой.
Они лежали на земле среди малиновых зарослей, купаясь в них, как королева-мать всей природы, и вглядывались в чистое небо, подсвеченное оранжевым.
– Ты мне понравилась
– А ты мне нет, – соврала Иола, смущенно почесав нос.
Она всегда дотрагивалась до кончика носа, когда смущалась. А то, что она хороший человек, почему-то Иолу смутило. Она давно не слышала подобных слов. Наверное, слишком давно.
– Да ну? – с явной иронией поглядела на нее Амелия. – Как я могу вообще кому-то не нравиться? Я всем нравлюсь!
– Всем? – переспросила Иола. – Не думаю, что всем. Но есть рядом с тобой тот, кому ты действительно нравишься.
Амелия в недоумении свела брови.
– О чем ты?
– Ну не знаю… – протянула Иола, переведя взгляд на небо.
– Ты про Леоната? – засмеялась Амелия и после легкого кивка Иолы продолжила: – Мы с ним просто друзья. Конечно, я ему нравлюсь. Я, можно сказать, его лучший друг.
Иола взглянула на Амелию. Какая наивная! Она ни разу не замечала на себе страстного взгляда по уши влюбленного в нее парня? Не видела, как внимательно он ее слушает, даже когда Амелия несет всякую чепуху? И всегда поддерживает, даже если она неправа. Леонат заботился об Амелии тайно, робко. Иола все это замечала. А за последние дни, проведенные вместе, Иоле еще больше укрепилась в своем предположении, что Леонат испытывает к сестре друга совсем не дружеские чувства. Так, как он смотрит, просто друг никогда не посмотрит. Но самое ужасное – его чувства, похоже, не взаимны.
– Мне жаль вас тревожить, – небо загородил Джон, – но нам в путь пора.
– Тебе идет, – улыбнувшись, сказал Леонат, указав на цветок в волосах Амелии.
– Мне все идет! – воскликнула она. – Дай мне руку, а то сама я не смогу подняться.
Леонат робко протянул ей ладонь, и она, схватившись за нее, поднялась на ноги. Иола хотела было сама встать, но вдруг откуда ни возьмись перед ее лицом появилась рука Джона. Леонат с Амелией направились в сторону лошадей. Их голоса звучали все тише. Иола взялась за руку Джона и поднялась.
– Я и сама могла, – бросила она, отряхивая брюки от земли.
– Знаю, – сказал Джон, – но мне захотелось помочь. Надеюсь, этим я не задел твое самолюбие.
На его лице промелькнула усмешка.
– Мое самолюбие нелегко задеть, – ответила Иола и пошла вслед за остальными.
Лорд Рейдер поплелся за ней.
– А тебе тоже идет, – сказал он, указав на цветок в волосах.
Иола сначала не поняла, о чем он. А потом вспомнила о внезапном украшении, сорвала его с себя и бесстрастно бросила на землю.
– Зачем так? – спросил лорд, подобрав цветок.
– Не люблю такое.
– Не любишь быть женственной? – уточнил Джон.
Иола задумалась. Как давно она себя чувствовала девушкой… Когда-то она надевала разные платья, украшения, танцевала… Была нежной, как этот цветок, который
Глава 26
Они обогнули все три горы, но на это понадобилось больше времени, чем предполагалось изначально. Перед ними раскинулись необъятные просторы желтых полей и зеленых холмов.
Когда Амелия всё-таки приготовила экстракт из листьев мажена и исцелила обожженную ладонь Иолы, та испытала огромное облегчение. Боль отступила и, казалось, ладонь стала, как раньше. Остался только небольшой шрам. Шестиконечная звезда, казалось, останется с ней до последнего вздоха.
Лошади остановились, Леонат о чем-то переговаривался с Джоном. Иола спрыгнула с лошади и, желая размять затекшие от долгой дороги ноги, стала бродить вокруг. Онемевшие ноги отозвались неприятным покалыванием, как будто в них вонзили тысячи иголочек. Она слонялась туда-сюда, пошатываясь, с трудом переставляя ноги, и, наверное, в эту минуту со стороны была похожа на пьяную.
Размявшись, она присела на траву, зачерпнула рукой горсть земли и, растирая ее между пальцами, глубоко вдохнула влажный, как после дождя. Она дома! Дома… Короткое слово, но сколько в нем смысла.
Земля медленно сыпалась сквозь пальцы. Что ждет ее дома? Она хотела расстаться с прошлым, но не могла, потому что ей постоянно казалось, что у нее есть незаконченные дела. Например, месть. Она хотела отомстить Мэтью за отца, за себя и за свою разрушенную жизнь. Она подпитывала это желание мести каждый раз перед сном, думая о тех, кто виновен в ее несчастьях. И это чувство достигло предела и норовило выплеснуться наружу.
– О чем задумалась? – спросила Амелия, присев на корточки рядом.
– Я не была в Бефроре всего полгода, – Иола стряхнула землю с ладони, – но мне кажется, что прошло несколько лет.
– Так и есть, – Амелия серьезно посмотрела на нее, – прошло несколько лет. Родина – это в первую очередь дом. Дом, в котором ты провела детство, где ты ощущала себя в безопасности. Но ты лишилась этого дома два года назад. Ты не покидала Бефрору после изгнания из дворца, но она перестала быть тебе домом, защитой. Ты была вынуждала выживать сама по себе, забыв о значении понятия «дом».
– Много ты обо мне знаешь, – буркнула Иола, вставая.
Как бы то ни было, но Амелия попала в точку. Иола это знала.
– Мики постарался на славу, – улыбнулась Амелия, – раньше по слухам я считала тебя хладнокровной убийцей. Но увидела тогда, в Святилище, и поняла, что заблуждалась.
– Что именно ты увидела?
– Боль в твоих глазах, – Амелия вслед за ней поднялась на ноги, – боль, с который ты тщетно борешься.
Иола уставилась на собеседницу. Ветер трепал черные волосы Амелии. Короткая стрижка подчеркивала тонкие черты круглого лица, а природные кудри создавали образ этакой бунтарки со стойким характером. Ярко-зеленые глаза сочувственно блестели. Амелия была знакома с Иолой, наверное, чуть больше недели, но, казалось, никто не знал о ней так много. Никто ни разу не видел в глазах убийцы боль, которая медленно разъедала изнутри.