Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
– Вышли это наши калоши в море. Прогулялись малость, да тут откуда ни возьмись появился Того. Ну, у Макаркина, конечно, со страху душа ушла в пятки, и он наутек в Артур, Того за ним. Тут что-то произошло, и против Электрического Утеса «Петропавловск» взорвался и утонул!
– «Петропавловск» погиб? Один из лучших наших броненосцев? Весьма тяжелая утрата для нашего флота! И так нам на море не, везет, а тут еще вдруг потеряли самый большой корабль!
– Я, матушка Вера Алексеевна, думаю, что это скорее счастье для нас, чем несчастье! Чем скорее мы от этих калош избавимся, тем это будет лучше. Толку от них никакого – только
– Но, кроме Макарова, верно, погибло еще много народу. Бедные матросики, как мне их жаль.
– Да, погибло свыше шестисот человек матросов и тридцать офицеров. Но и тут виден господень перст! Великий князь Кирилл Владимирович, бывший на броненосце рядом с Макаровым, спасен и уже доставлен на берег без, ран и контузий. Он получил только общее потрясение.
– Велик бог земли русской! Да не оставит он нас и дальше своею благостью! – набожно крестясь, проговорила Вера Алексеевна. – Надо сейчас же одеваться и ехать с поздравлением к князю, а затем в церковь: отслужить по этому случаю молебен, поблагодарить господа бога за великую его милость к нам.
– Ума у вас палата, матушка Вера Алексеевна! Нам с Анатолием Михайловичем и в голову не пришло о молебствии. Обо всем подумали, а об этом забыли.
– Бог прежде всего! – наставительно проговорила Вера Алексеевна. – Нужно отслужить торжественный благодарственный молебен, с салютом, в присутствии всего гарнизона. А телеграмму-то об этом государю уже послали?
– Послали, матушка! Дмитриевский сочинил столь трогательную и верноподданническую, что даже слеза прошибает, когда читаешь.
Новый звонок возвестил о прибытии самого Стесселя.
– Ты уж здесь? – удивился он при виде Никитина. – Вот уже действительно пострел везде поспел!
– Не мог не известить Веру Алексеевну о столь радостных событиях, как гибель самотопа и спасение великого князя.
– Слыхала, какой гусь оказался этот Макаров? – обратился Стессель к жене. – А ты еще всегда за него заступалась!
– Истинно говорят, что из хама не сделаешь пана! Нехорошо говорить дурно о покойнике, но нельзя не сказать – неблагородный был человек, – сокрушенно ответила генеральша.
– Теперь нужно немедленно переодеться в парадную форму и ехать на вокзал, где в своем поезде находится сейчас великий князь, – начал Стессель.
– Анатоль, нужно отслужить сейчас же молебен о спасении князя!
– Да, да, Анатолий Михайлович! Совсем мы с тобой это упустили из виду. Давай сейчас приказ по гарнизону набросаем и срочно разошлем в части, – поддержал Никитин. – Не жена у тебя, а золото, ума палата, не нам с тобой чета! Вера Алексеевна, пожалуйте вашу ручку! Восторгаюсь! Потрясен!
– Пока мне там парадные причиндалы приготовят, мы с тобой, Владимир Николаевич, приказ настрочим, – решил Стессель и перешел с Никитиным в свой кабинет.
Через четверть часа, когда Вера Алексеевна зашла туда, оба генерала с торжеством показали ей уже написанный приказ.
– Ты, Верунчик, послушай, может, мы что-нибудь опять пропустили, – попросил жену Стессель.
Приказ по крепости Порт-Артур
№ 291
31
п. 1
В ознаменование чудесного спасения Его Императорского Высочества великого князя Кирилла Владимировича при гибели броненосца «Петропавловск» 31 сего марта, в 1ч час, утра, приказываю: в гарнизонной церкви отслужить в 3 часа дня благодарственный молебен с провозглашением многолетия всему царствующему дому.
п. 2
От всех частей гарнизона к 2 ч. 30 м, дня выслать по взводу в 30 рядов при офицере для присутствия на богослужении.
п. 3
Всем свободным от службы гг, генералам, штабе – и обер-офицерам также прибыть на молебствие.
п. 4
Распоряжением командующего 4-й Восточносибирской стрелковой артиллерийской бригадой полковника Ирмана обеспечить производство салюта во время провозглашения многолетия царствующему дому в 21 выстрел.
п. 5
Форма одежды – парадная.
п. 6
Общее наблюдение за порядком возлагаю на исп, должность штаб-офицера для поручений при мне ротмистра Водягу.
– Ну как, ничего не пропустили? – спросил жену Стессель.
– Как будто все в порядке! Надо только приказ поскорее разослать по частям, – ответила Вера Алексеевна.
– С нарочными, с конными вестовыми отправлю! – поспешил заверить ее генерал.
Не прошло и получаса, как запряженная парой серых жеребцов коляска Стесселя подкатила к стоящему на запасных путях поезду великого князя. Из коляски вышла разодетая Вера Алексеевна в сопровождении мужа и Никитина в полной парадной форме.
В вагоне-салоне, служившем приемной князя, их принял брат Кирилла Владимировича Борис – в гусарской форме, совсем еще юноша, но уже с мешками под глазами, изжелта-бледный и невыспавшийся. Борис приложился к ручке Веры Алексеевны и, довольно небрежно поздоровавшись с генералами, предложил гостям присесть.
– Мы пришли, ваше высочество, – начала Вера Алексеевна, – чтобы принести наши поздравления по поводу чудесного избавления вашего августейшего брата от смертельной опасности! Просим ваше высочество почтительнейше довести об этом также до сведения их императорских высочеств – ваших родителей.
– Тронут вашим вниманием и выражением сочувствия и обязательно напишу об этом в Питер, – вежливо ответил Борис. – Надеюсь, что брат скоро очухается.
– Как самочувствие его высочества?
– Сейчас он спит. Сперва было немного нервничал, но затем выдул бутылку коньяку и успокоился. Откровенно говоря, по-моему, ему даже полезна была эта холодная ванна. Приятно освежиться после хорошего кутежа, а кутнули мы с ним на пасхе знатно! – сладко позевывая и прикрывая рот рукой, ответил князь.
Вера Алексеевна была шокирована выражениями великого князя, но с видимым интересом продолжала его расспрашивать.
– Какой ужас! Каким надо быть героем, чтобы спастись при этом! Какое должно быть присутствие духа у его высочества, чтобы не растеряться в такой момент! Воистину, ваш брат, ваше высочество, показал себя достойным членом нашей обожаемой царской семьи! – разливалась генеральша. – Анатоль! Ты должен об этом подробнейше донести его императорскому величеству.
– Как же, как же! Почту своей священной обязанностью довести обо всем до сведения государя императора и буду ходатайствовать о награждении его высочества Георгиевским крестом! – поспешил поддакнуть жене молчавший до сего времени Стессель.