Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
По окончании обеда перешли в гостиную. Для увековечения исторического момента несколько раз снялись всей группой. Фотографировали сначала «иностранцы», а затем Гантимуров, Рейс и другие члены штаба генераладъютанта.
Поблагодарив за гостеприимство, корреспонденты попросили разрешения побыть на позициях и осмотреть город, чтобы воочию убедиться в положении Артура. Стессель охотно разрешил и направил с ними в качестве сопровождающих Сахарова и Гангнмурова.
– Хотите видеть лучшую нашу батарею – поезжайте на
На двух экипажах, под эскортом казаков, «иностранцы» отправились осматривать город и крепость
Борейко и Звонарев отдыхали в своем блиндаже, когда денщик доложил о приезде гостей. Недовольно бурча, поручик оделся и вышел.
Появление Сахарова и Ганчимурова в сопровождении двух штатских его удивило. Капитан начал было объяснять, кто и зачем пожаловал на батарею, но Борейко, увидев, что Эмерсон и Лямбреже приготовились снимать позиции, ринулся к ним и без стеснения отобрал аппараты.
– Фотографировать не разрешу, – решительно заявил он.
– Сам генерал Стессель позволил им снимать, – вмешался Гантимуров.
– Пусть они его и снимают, а здесь я хозяин и съемки не допущу.
«Иностранцы» сердито заговорили, требуя возвращения своих фотоаппаратов. Сахаров смущенно извинялся перед ними.
– Уезжайте-ка отсюда подобру-поздорову, – посоветовал им Борейко. – Знаете, незваный гость хуже татарина, особенно в военное время. Откуда они взялись? Морда вон того, рыжего, что-то мне знакома, – приблизился он к Эмерсону, вглядываясь в его лицо.
Корреспондент побледнел и поспешил отойти.
– Ба, да это никак наш артурский ростовщик Янкель Эйдельзон! Ну конечно, он самый! Его надо немедленно задержать как шпиона.
– Вы ошибаетесь! Мистер Эмерсон никогда в Артуре не был и по-русски ни слова не понимает, – возразил Сахаров.
– Да что вы мне рассказываете! Посмотрите, есть ли у него шрам с левой стороны головы! Два года тому назад я смазал его по уху, да так, что пришлось потом платить штраф за нанесенное увечье, – настаивал поручик, подходя к Эмерсону.
Корреспондент, усиленно жестикулируя, протестовал, продолжая в то же время пятиться назад.
– Господин корреспондент говорит, что в Артуре действительно проживал похожий на него родственник и вы его смешали с ним, – сообщил Гантимуров.
– А ну-ка, покажи свою башку, Янкель! – протянул руки Борейко.
– Сейчас же отпустите господина Эмерсона, – остановил поручика Сахаров. – Если даже ваше заявление справедливо, то оно должно быть сначала проверено в штабе. Поедемте, господа, обратно, – обернулся он к своим спутникам.
Последние не заставили повторять приглашения и поторопились к экипажу.
– Я сейчас отправлю рапорт Стесселю обо всем этом, – крикнул им вдогонку поручик.
– Не страшно, – успокоил по-английски Сахаров Эмерсона. – Рапорт можно
По возвращении в шгаб Сахаров рассказал о случившемся Рейсу и спросил, что же делать дальше.
– Борейко известный алкоголик, мало ли что ему могло показаться с пьяных глаз. Не обращайте на это внимания и продолжайте свое путешествие, – разрешил полковник.
После этого «иностранных» гостей повезли на батарею Золотой горы, где, не в пример Борейко, командир ее, капитан Зейц, встретил их очень любезно, охотно разрешил ее снять, став сам на переднем плане, показал и другие укрепления, которые были видны отсюда, сообщил о помощи флота и степени готовности его к выходу в море. Одним словом, он совсем очаровал своих гостей. После Золотой горы проехались по городу, заглянули ненадолго к городскому комиссару Вершинину, который рассказал им о тягостях, переживаемых оставшимися мирными жителями города. Корреспонденты и его запечатлели из фотографической пластинке…
Борейко хотел лично отправиться в штаб Стесселя, но затем раздумал.
– Не примут меня там, а если и примут, то не поверят. Больно у меня репутация неважная. Да и Стессель, верно, еще не позабыл своего последнего посещения Залитерной и вряд ли обрадуется при виде меня. Где твоя амазонка, Сережа?
– Зачем она тебе понадобилась?
– Попросил бы ее съездить к Стессельше и все ей рассказать. Та, наверное, настоит на их немедленном аресте. Сделай милость, Сережа, поезжай туда. Генеральша тебя знает, лаже приглашала к себе, воспользуйся этим, – просил Борейко.
– Если бы вместе с Варей, – колебался Звонарев.
– Супружеский, так сказать, визит, – усмехнулся поручик.
– Не в том дело. Она там свой человек, а я нет.
– Вашбродие, пишите письмо, я его самой генеральше Стесселевой в руки передам, – предложил Блохин.
– Там тебя дальше порога не пустят с твоей физиономией С генеральшей родимчик случится, когда она увидит твою рожу.
– Тогда сказочника пошлите. Он с лица чистый, и голос у него ласкательный.
– Мямля, не подойдет. Так отправишься, Сережа?
Прапорщик нехотя согласился.
Вера Алексеевна приняла Звонарева благосклонно и даже удостоила поцелуя в лоб, когда Звонарев приложился к ее ручке. Выслушав с интересом сенсационное сообщение, она живо проговорила:
– Мне тоже все время казалось, что я где-то видела это лицо, но не могла вспомнить где. Теперь припоминаю… Я хотела купить у него золотой кулон за пять рублей, а он просил двадцать и не уступил. Я очень тогда рассердилась. Сейчас разбужу Анатоля.
Но генерал, выспавшийся после сытного обеда, сам появился в гостиной.