Портальных Дел Мастер. Книга Третья
Шрифт:
«…а вот х*й-на-ны» — записала Светлана Степановна Круглик и вновь решила свериться с тем, что записывает программа её племянника.
«Скуй на ныть» — было написано на экране смартфона. А ещё чуть ранее не менее понятное: «желтый, рожа, куй плетёт».
— Ха, — невольно вырвался смешок у Светланы Степановны.
— Как ты смеешь так разговаривать с аристократом!? — князь Кольцов тем временем побагровел лицом. — Ты!? Чернь!
— Ах, простите, Ваше Еб*бейшество, — Апраксин изобразил что-то вроде книксена и смачно харкнул
«Еб*бейшество», — не в силах сдержать триумфальную улыбку записала Круглик, а потом и вовсе крикнула:
— ДА-А-А-ААА!!! — когда смартфон вместо набора текста взял и просто-напросто завис.
Все взгляды тут же устремились на неё. Апраксин тоже взглянул на Светлану Степановну, улыбнулся ей, сказал:
— Что и требовалось доказать! Простые люди на моей стороне! Спасибо вам за поддержку, барышня! — а после вернулся к своему прежнему собеседнику. — Ты если думаешь, что всё это представление, которое ты по собственному скудоумию решил устроить, закончится для тебя чем-то хорошим, то…
Россиюшка, — подумала про себя счастливая Света Круглик, — матушка. Как необъятна ты, как широка. Как многогранна ты и твой язык со всеми его диалектами, фразеологизмами и искренней любовью народа к словообразованию на ходу. И как, оказывается, прекрасен мат со всеми его производными!
Как он волшебен!
Как виртуозен и искусен!
Да он же как… как… как балалайка!
Нет в нём пресности, лишь крайности одни. Либо весёлый разухабистый бой, от которого ноги сами пускаются в пляс, либо душераздирающий перебор, что пробивает на слёзы! — додумала Светлана Степановна и твёрдо решила, что сегодня же придёт домой и прямо с порога матюгнется при муже. И будет матюгаться отныне, и впредь, и племянника своего вместе с его программой нахер пошлёт.
Ну а пока что…
— Ваша Честь, я требую наказать ответчика, — вмешался в перебранку белобрысый юрист. — А наказание исполнит семья Кольцовых, потому как он прилюдно оскорбил честь и достоинство князя Сергея Серафимовича.
— Вертел я князя вашего!
— К тишине!
— Ты мне за всё ответишь!
— Пошёл ты на…
Вз-з-з-з! — все крики разом смолкли, потому как в зале суда открылся портал. Восторженное: «А-а-а-ах!» — покатилось по залу и тут же защёлкали вспышки журналистских фотоаппаратов.
— День добрый, — и из портала вышел…
Нет, не паренёк. Пареньком он был, когда щеголял в песочных бриджах и футболке «MetallicA». Теперь же, в парадном рифтерском кителе с блестящим орденом на груди он был настоящим мужчиной.
— Прошу прощения, чуть припозднился, — сказал Ярослав Апраксин и портал за его спиной захлопнулся. — Не мог бы кто-нибудь ввести меня в курс дела?
— Мог бы, — изо всех сил изображая невозмутимость сказал юрист Кольцовых. — Ваш отец только что оскорбил князя и теперь понесёт ответственность. Сергей Серафимович сам назначит наказание.
—
— Должно быть, сказывается ваше воспитание, — юрист Кольцовых гаденько ухмыльнулся. — И вы не совсем понимаете аристократические порядки Российской Империи, но вызвать аристократа на дуэль может только другой аристократ.
— Ага, — кивнул Ярослав. — Закончил?
— Э-э-э…
— Ну слушай тогда, — и достал из внутреннего пиджака кителя красивую такую бумажку с тиснениями, позолотой и вензельками.
— «По указу его Императорского Величества и Самодержца Российского Павла Третьего, — начал вслух зачитывать свою бумагу Ярослав, — за ратную службу, вклад в развитие Империи и закрытие Карельского рифта, с такого-то числа семейству Апраксиных жалуется баронский титул».
Тут Ярослав свернул и убрал бумагу обратно.
— Там ещё много, — сказал он и пожал плечами. — Но основную суть я передал.
В зале суда воцарилось молчание.
— Это я что, барон теперь? — шёпотом, который был слышен в каждом уголке уточнил Роман Романович у сына.
— Типа того, — шепнул Ярослав ему в ответ. — Я бы на себя оформил, но там наследные заморочки… короче, мы теперь все бароны и баронессы.
— Ну за***ись, чо? — Роман Романович потрепал сына по голове. — Молодец.
А тишина всё продолжалась. Люди переваривали и зрели для реакции; вот-вот рванёт. Ну а пока не рвануло, Апраксин-младший нашарил глазами в толпе князя Кольцова.
— Ну что ты, белобрысый? — улыбнулся он. — Плаки-плаки?
«Плаки-плаки», — записала Светлана Степановна Круглик, не в силах сдержать слёзы счастья…
Глава 5
Про оскорбления и оскорбленных
— Странное место для встречи, — сказал мой драгоценный родитель, приобнял за плечо старенькую морщинистую китаянку и улыбнулся на камеру.
— Спасибо! — уроженка Поднебесной сунула бате пятисорублёвую купюру, чуть поклонилась ему и отошла в сторону, а на её место уже устремилась супружеская пара таких же азиатов.
Благодаря языковой руне я прекрасно понимал о чём говорят туристы, и если в двух словах, то каждый их диалог звучал примерно одинаково:
— Кто это такой? — спрашивал турист номер один.
— Хрен его знает, — отвечал турист номер два. — Но давай сфотографируемся, пусть будет.
— Давай.
А дело было в том, что я попросил новоиспечённого барона Апраксина впредь соответствовать своему титулу; не только в словах, мыслях и поступках, но ещё и внешне. Вот только не проследил за этим должным образом.