Портартурцы
Шрифт:
Полковник Лапэров, которому было поручено следить за левым флангом, часто ползком пробирался к наблюдательному пункту и подолгу смотрел в бинокль.
«Японцы скапливаются впереди нашей позиции, пользуясь оврагами и руслами речек, — диктовал Лапэров донесение генералу Фоку. — Желательно бы иметь полевые гаубицы и помощь нашим пушкам, которые хорошо и уничтожающе действуют только по движущимся колоннам и цепям. Врага надо как можно скорее выбить из речек. Желательно направить огонь с Юпилазы по линии японских цепей и резервов. В данный момент наша батарея шрапнельным огнем успешно
Переписав начисто сообщение Лапэрова, поручик Михайлов вызвал Подковина.
— Этот пакет вручишь генералу Фоку. Найдешь его обязательно, хотя бы тебе пришлось проездить до вечера. Сначала езжай на одиннадцатую версту. Иди!..
— Обождите, поручик, — сказал Лапэров и обратился к Подковину. — Узнай, как дела на правом фланге. Не забудь, что скажет генерал, читая донесение…
Подковин подошел к дежурному фейерверкеру:
— Мне нужна лошадь.
— Иди к Семенову.
Подковин вздохнул и подумал: «Даст какую-нибудь с норовом или седло паршивое».
Семенов, узнав, что Подковин едет с пакетом, вывел, ему навстречу молодого жеребца Леопарда. Красивый и статный Леопард не запрягался в орудия. Он служил для легких перебежек и верховой езды офицеров. Подковин залюбовался жеребцом.
— Садись и поезжай с богом, — сказал Семенов, передавая поводья, — потом вдруг придвинулся к Подковину:
— Спасибо тебе… тогда пятно-то гимнастеркой стер… выручил… век не забуду.
— О чем толковать? Пустяк!
Семенов схватил руку Подковина и пожал ее. Подошли ездовые:
— К Фоку едешь? Ты там разузнай все хорошенько. А лошадки не бойся. Она хоть и молодая, но если что — вынесет!
Подковин быстро поехал вдоль полотна железной дороги. Поступь молодой, сытой, породистой лошади радовала его. Не было той тряски, которую он испытывал раньше на других лошадях.
Выехав из распадка недалеко от полустанка Чораши, Подковин уменьшил ход Леопарда и осмотрелся. На горе Юпилаза шел бой. Неприятельские снаряды, перелетая через позицию, падали в долину и на холмы слева. От каждого взрыва кверху поднималось густое черное облако.
— Бризантные, — прошептал Подковин и съежился от страха.
Жеребец попятился назад. В то же мгновение впереди, за сто шагов, взметнулся черный столб дыма и послышался взрыв. У Подковина затряслись руки. Он повернул вправо, к полотну железной дороги, и поскакал обратно… Над головой, свистя, пролетело два снаряда. Они разорвались несколько дальше, но Подковин, охваченный страхом, дернул правый повод. Леопард остановился, тревожно перебирая ушами. Оба — и канонир и лошадь — были впервые на открытом месте под летающими через голову снарядами. И оба трепетали. Подковин боялся оторваться от полотна железной дороги, хотя, и нужно было как можно скорее доставить донесение. Тревога канонира передалась лошади, и она стала метаться то вправо, то влево.
Подковин насчитал больше двух десятков снарядов, упавших по направлению железной дороги. Он понял, что японцы обстреливают тыл.
— Сейчас снаряды падают мимо, но неприятель может изменить прицел и тогда…
Подковин погладил
Чем ближе подъезжал Подковин к Перевалу, тем чаще над его головой проносились ружейные пули. Впереди падали снаряды. Подковин хотел остановиться, но жеребец, на мгновение поджав задние ноги, скакнул вперед.
3
Генералы Стессель и Фок только что оставили блиндажи Юпилазинского редута.
— Пока идет все нормально, — говорил Стессель — Врага отбиваем. Наши стрелки и артиллеристы стреляют точно.
— Вторая батарея весьма удачно замаскирована, — сказал Фок. — Японцы не могут ее нащупать.
— Ну, как у вас там дела? — спросил Фок Подковина, когда тот подавал пакет.
— Японцы близко подойти не могут. У нас на батарее совсем нет потерь. Позиция очень удачная.
— А что я вам говорил! — весело воскликнул Фок, обращаясь к Стесселю, которого Подковин видел в первый. раз.
— Что ты особенного заметил по дороге сюда? — продолжал Фок расспрашивать Подковина.
— Японцы обстреливают наш тыл. Я насчитал больше двадцати снарядов, упавших недалеко от полотна железной дороги.
— Итак, Александр Викторович, если мы сопоставим донесение полковника Лапэрова с сообщением канонира, то как будто назавтра намечается горячее дельце. У противника не менее трех, четырех дивизий, да еще флот обстреливает наши фланги. Как вы полагаете?
При последней фразе Стессель сощурил свои выпуклые глаза. Затем он качнул головой и провел пальцем правой руки по воротнику у жирного подбородка.
— Но это все предположительно, а на деле может быть другое. Натиск неприятель произведет или сегодня ночью, или завтра с утра. По-моему, следует написать генералу Смирнову, чтобы он распорядился занять крепость и внутреннюю ограду, употребив для сего моряков и дружину. Так же напишем и на передовую линию.
«Генералу Надеину и полковнику Лапэрову. Войска отряда после удачного боя, повсеместно отбив неприятеля, остаются на своих местах, — диктовал Стессель своему адъютанту. — Ввиду утомления войск, выставить сильное охранение, назначить в каждом полку дежурного офицера по передовым ротам. Охранение сменять чаще. Патроны и снаряды пополнить, людей накормить, хотя бы и поздно ночью. Все повреждения в окопах и блиндажах по возможности исправить. Батареи, подвергшиеся сильному обстрелу, прикрыть или передвинуть на другое место. Всех раненых до утра отправить в Порт-Артур. Убитых похоронить на месте».
В то же время генерал Фок писал:
«Начальнику Суанцайгоуского отряда, генералу Надеину. Ввиду того важного значения, которое имеет Юпилаза относительно Суанцайгоуской позиции, я считаю нужным подчинить подполковника Гусакова вашему превосходительству. Прошу принять в свое непосредственное командование позицию и все войска, расположенные на участке подполковника Гусакова».
4
Бой на Волчьих горах начался рано утром. Гулко разносились по окрестностям залпы из пушек второй батареи. Подковин получил приказ ожидать с оседланной лошадью срочных донесений командира батареи.