Портрет блондинки в голубом
Шрифт:
– Нет, - резко ответила она, и Петр, неожиданно для себя сделал странное открытие: оказывается, блондинки способны чувствовать сарказм в голосе собеседника. Раньше он этого как-то не замечал. Возможно, Марго какая-то продвинутая блондинка.
– Тогда что же вас привело в кабинет несчастного следователя, который повинен лишь в том, что в годы сопливой юности читал слишком много детективов про майора Пронина, а потому выбрал неудачную профессию?
– Хм… - она, по всей видимости, задумалась над смыслом сказанного, потом не слишком уверенно проговорила, - Так именно
Тут она мельком взглянула на несчастного следователя, и добавила с большой долей снисходительности в голосе:
– Хотя, мне кажется, вы правы. Этот бедный человек определенно выбрал не ту профессию. Ведь как интересно складывается судьба? Может быть, где-нибудь он смог бы добиться больших успехов…
– Я бы попросил! – неожиданно озверел Кутепов, и бешено завращал глазами. Когда он покончил с упражнениями для глазных мышц, он уставился на Бочкина и едва сдерживаемой, накопленной за последние три часа яростью, прошипел, - Твоя клиентка полагает, что художника убили именно из-за ее портрета.
Слово «портрет» он явно хотел снабдить довольно непристойными эпитетами, и насилу сдержал свой порыв.
– Почему? – искренне удивился Бочкин.
– Как это! – возмутилась Марго, - Посмотрите на список похищенных в доме Бурхасона вещей, и вы сами все поймете.
– Отлично!
– взревел Кутепов и, схватив со стола уже довольно мятый лист бумаги, на котором был напечатан список пропаж, громко и с вызовом зачитал, - Браслет с тремя крупными бриллиантами, рисунки художника Брюллова в количестве 5-и штук. Все! Ну, еще мы можем дописать сюда портрет «Дамы в голубом». То есть портрет твоей клиентки, - уже тише заключил он.
– Вот! – с торжеством в голосе произнесла Марго, - Что и требовалось доказать.
– Я пока никаких доказательств не вижу, - промямлил Бочкин, на которого угнетающе подействовала ожесточенность прежнего коллеги по цеху.
– Как же, - изумилась блондинка, - Ведь после перечисления похищенных вещей, совершенно ясно, что ничего ценнее моего портрета из мастерской художника похищено не было. Кто будет убивать за браслет или рисунки?
– Это рисунки самого Брюллова? – напомнил Кутепов, - Между прочим, работники министерства культуры ни раз предлагали Бурхасону продать их Третьяковке.
– Я совершенно не понимаю, о чем вы сейчас говорите, - перешла на резкий тон Марго, - При чем тут работники культуры, Третьяковка и какие-то там рисунки?
– Картины Брюллова выставляют в Третьяковке, так? – с непонятным азартом вступил в спор следователь.
– Послушайте, - миролюбиво обратилась к нему Марго, - Третьяковка – это, пожалуй, единственное место в Москве, которое я посещаю с завидной регулярностью. Примерно раз в два месяца. И нигде я не видела даже намека на какие-то там картины Брюллова. В каком бутике, конкретно, выставляют живопись? Скажите мне, потому что сейчас мы ведем спор на моей территории.
– Бутике? – разом озадачились мужчины.
–
– Тема закрыта, - неожиданно подытожил Кутепов, - И потом, я же не отказываюсь искать ваш портрет. Попадется, обязательно дам вам знать. Кстати, Петр Бочкин, по-моему, усиленно занимается тем же. Чего вы так волнуетесь?
– Послушайте, - Марго неожиданно поднялась со стула и, вскинув свою собачонку, направилась к двери, - Вы не понимаете ничего! Если вы найдете мой портрет, вы найдете убийцу. Это же ясно как божий день! Честно говоря, меня мало занимает личность убийцы. Все, что я хочу, так это воздать должную справедливость, и направить последнюю работу автора по назначению – то есть в галерею, для которой он ее писал. Я просто обращаю ваше внимание на важность поисков именно моего портрета. А вы делайте выводы.
– Почему вы так думаете? – осторожно поинтересовался Бочкин.
Она вздохнула. На губах ее заиграла легкая полуулыбка:
– Считайте, что мне это подсказала женская интуиция.
И, тряхнув шикарными светлыми волосами, она гордо выплыла за дверь. В ее движениях было столько грации и невысказанного презрения к оставшимся, что на минуту у мужчин перехватило дыхание. Затем Кутепов тупо посмотрел на Бочкина и мрачно изрек:
– Ты сам выбрал свое ремесло. По мне так уж лучше получать выговоры от начальства и сидеть тут на манер марионетки с вечно задранными вверх конечностями, чем вести дела с такими вот дамочками.
– Ну, пока что она достает только тебя, - усмехнулся ему в ответ частный детектив, - А что все-таки со следствием? Есть хоть какие-то результаты?
– Ой, да ну его к ядреной фене! – отмахнулся следователь, а потом вдруг совершенно нелогично в продолжение такого ответа, начал откровенничать, - Дело, считай, глухое. Бурхасон погуливал с женой Ильина.
– Что ты говоришь?! – перешел на полушепот Петр, которому, как всякому профессионалу ведущего дела с выходцами из высших слоев общества эта фамилия была хорошо известна. Да, впрочем, чтобы знать Ильина, совершенно необязательно было быть частным детективом. Поэтому он решил уточнить, - Ты говоришь, о Федоре Петровиче Ильине – владельце концерна «Никельпрокат»?
Кутепов молчаливо кивнул.
– Тогда понятно, почему ты топчешься на месте…
– Я не топчусь на месте, а благодаря нашим доблестным операм уверенно и неуклонно двигаюсь в задницу, - озлобленно пробормотал следователь, - Ты же понимаешь, как только мои бедолаги нарыли этот факт, и имя Ильина всплыло в деле, на мою башку положили пресс, которым давят старые Камазы на заводе утильсырья. И я вынужден выкручиваться, чтобы вымарать его имя, сохранив при этом видимость активных действий по расследованию. Но как я могу вымарать из дела имя единственного подозреваемого?