Портрет дамы
Шрифт:
– Гюнтер, кто у нас занимается прослушиванием телефонов? Мне нужно, чтобы все разговоры этого Вальсингама, особенно во время визитов к нему баронессы, были записаны на магнитофон.
– Я приглашу специалиста из отдела связи.
Когда майор из отдела связи вошел в кабинет Крауса, тот, предложив ему сесть, спросил:
– Можете прослушать то, что говорят в этом доме?
– Отто протянул майору лист с адресом и именем владельца.
– У нас нет прослушки по этому адресу, можем записывать только телефонные разговоры.
– Этого не достаточно. Мне нужно знать о чем говорят в доме.
– Дело в том, - ответил майор, - что угольный микрофон,
– Это нужно сделать как можно скорее.
– Не беспокойтесь, герр полковник. Я сейчас же отдам соответствующие распоряжения.
Через три для Краусу принесли магнитофонную запись разговора хозяина дома с баронессой.
– Мы проверили Вашу информацию, баронесса, - произнес сухой бесцветный голос, - все то, что говорил Вам штандартенфюрер на вечеринке, полная чушь. "Ананербе" не занимается поиском рукописи. Говоря о Швейцарии, Гофман имел ввиду Бессмертных. Но откуда он знает об их существовании? Они никогда не пойдут на контакт с представителями Рейха, тем более с Гиммлером. Они управляют бесструктурно и планируют, как минимум, на сто лет вперед. Проект "Третий Рейх" был обречен еще тогда, когда мы его создавали. Он выполнил свою задачу, больше он нам не нужен. Нам нужно сохранить идеи нацизма и его научно-техническую базу. Мы позволили им вывозить оборудование секретных заводов в Антарктиду, помогли создать там базу 211, разрешили сохранить кадровый корпус нацистов в Аргентине, профинансировали транснациональные корпорации с участием потенциала Германии. Что же им еще нужно?
– Но возможно, Гиммлер действительно планирует использовать рукописи для заключения сепаратного мира?
– Гиммлер ничего не знает о рукописи. Штандартенфюрер проявляет личный интерес. Он хочет услужить Бессмертным, и таким образом обеспечить свое будущее в Четвертом рейхе. Он интересуется нами, но он не интересует нас. Повторяю, баронесса, главное на сегодня, сохранить идеи нацизма.
– Но кадровый состав, который удастся сохранить в Аргентине, через сто лет растворится среди местного населения и вряд ли сможет выполнить задачу возрождения нацизма.
– Это не важно. Не они возродят нацизм. Аргентина слишком далеко от России, а нам нужен нацизм у самых ее границ, а лучше внутри. Но русский национализм не жизнеспособен. В России идеи национализма успеха иметь не будут.
– Почему, Мастер, разве у русских совершенно не развито чувства национального достоинства?
– Нужно знать русских. Национальное достоинство и национализм - вещи разные. Прочтите Пушкина, и Вы поймете, почему в России не возможен национализм, именно такой, какой нужен нам. Россию можно победить лишь тогда, когда украинцы и белорусы забудут о том, что они русские. Вот туда и будет направлен наш удар. Проект "Украина" заложен еще до Первой мировой войны, сейчас на Украине создана националистическая организация, повстанческая армия, мы даже разрешили ей повоевать с немцами. Придет время, и нацистов будут судить, бандеровцев нужно вывести из-под удара, решения трибунала по ним быть не должно. А лет, этак, через семьдесят, когда сменятся поколения и все забудут о злодеяниях ОУН УПА, их будут воспринимать как героев, борцов за независимость. Вот оттуда и пойдет возрождение нацизма.
– А какова тогда роль базы в Антарктиде? Для
– Он может пригодиться нам. Бесструктурное управление, хотя и эффективнее прямого, структурного, но обладает низким быстродействием, а процессы в мире ускоряются. Может случиться так, что мы не успеем вовремя перехватить управление, потому нам могут потребоваться свои вооруженные силы быстрого реагирования. Транспортные подводные лодки типа UF можно будет использовать для размещения носителей ядерного оружия. База 211 будет выполнять ту же роль, что в средние века выполняли тамплиеры. Если эксперимент себя не оправдает, мы уничтожим базу.
"Так вот куда направились подводные лодки с контейнерами, что вывезены из лагеря у Старого монаха, - подумал Отто, - нужно узнать об этом подробнее, но где?". В проект базы 211 абвер посвящен не был, этим занималось только ведомство Гиммлера. Может ли штандартенфюрер Гофман знать подробности этого проекта? Похоже, что знает он достаточно много. Чем воздействовать на него? Информацию о дате проведения ядерных испытаний он выдал, естественно, он не знал, что в тот же день информация ушла в Россию, лично Вождю. То, что Отто услышал из записи разговора мастера с баронессой, подтвердило его убеждения в том, что штандартенфюрер не слишком озабочен будущим Рейха, и понимает не хуже его, что нацистский режим в Германии обречен. И Отто фон Краус решил попробовать шантаж.
Он позвонил Гофману прямо из своего кабинета:
– Здравствуйте, Генрих, это Ваш приятель, частный предприниматель, Отто фон Краус.
– Слушаю Вас, Отто.
– Хочу встретиться с Вами, есть кое-что интересное.
– Когда и где?
– У меня дома, ну.., скажем, в шесть вечера, Вас устроит?
– Вполне.
– Тогда до встречи. Жду Вас.
Отто положил трубку. Он не сомневался, что Генрих приедет, он ожидает, что Краус уточнит данные о нахождении второй картины. Но Гофман не так прост, он может что-то заподозрить, ведь понял же он, что Отто не из праздного любопытства интересовался датой, когда особый режим будет снят с острова Рюген.
Прежде чем направиться домой, Отто ездил по городу, наблюдая, нет ли за ним "хвоста", штандартенфюрер мог организовать слежку за ним. Он менял улицы, направление движения, останавливался возле магазинов, кафе, - слежки не было. То ли Гофман еще не успел, то ли не стал информировать свое ведомство об Отто фон Краусе, это еще раз убедило Отто в том, что действует штандартенфюрер не в интересах "Ананербе", а в своих собственных.
Штандартенфюрер приехал вовремя, приехал, по всей видимости, один. "Точность - вежливость королей, - подумал Отто, - хотя к этой фразе часто добавляют следующее: и негодяев, что больше подходит к Гофману". Разговор он начал сходу, без предисловий.
– Как Ваши дела, дорогой Генрих, удалось обнаружить вторую картину?
– Я Вас не понял. О какой картине идет речь?
– Не прикидывайтесь, Вы прекрасно поняли, о чем идет речь. Контрразведка перехватила радиограмму, адресованную МИ-6, в ней упоминается Ваше имя. Не подскажите, что с ней делать? Я могу просто передать ее Службе имперской безопасности.
– Кто Вы?
– последовал вопрос.
– Для частного предпринимателя Вы ...
– Я не частный предприниматель, Генрих. Точнее, это лишь прикрытие. Я полковник абвера, и мне поручено заниматься Вашим делом. Помогите мне, Генрих, помогите. Объясните, почему в радиограмме, отправленной британской разведке упоминается Ваше имя?