Портрет дамы
Шрифт:
Первое, что он увидел, когда сознание вернулось к нему, людей в форме пехотинцев вермахта, что стояли над ним и смотрели сверху-вниз на его распластанное на земле, беспомощное тело. "Все. Конец", - подумал он. Но до конца было еще далеко, это было только начало, начало той мучительно страшной жизни, в которой собственное бессилие, невозможность мести, борьбы попросту сводит с ума.
Схватив за руки и за ноги, его, словно бесчувственное бревно, бросили в кузов грузовика. Куда-то везли по ухабистой дороге, где каждый толчок, бросок, вызывали нестерпимую
– Встать!
– скомандовал по-немецки офицер. Жан не двигался.
– Встать!
– повторил он команду на ломаном русском. Жан не пошевелился. Тогда немец ударил его сапогом в живот. Жан застонал и сделал попытку приподняться, но боль в правой ноге остро пронзила его, уложив обратно на землю.
– Встать!
– заорал немец, выходя из себя.
– Он ранен, Ганс, - сказал тот, что стоял рядом, - он не может встать, у него, вероятно, нога сломана.
– Я заставлю встать эту русскую скотину!
– ответил тот, кого назвали Гансом.
– Он не русский, - сказал второй, - он ни черта не понимает ни по-русски, ни по-немецки.
– Все он понимает! Как это, не русский?
– А ты на куртку его летную посмотри.
Кожаные куртки летчиков Красной армии шились в форме реглана, где рукав выкраивался вместе с плечевой частью, а на Жане была куртка, рукава которой пристрочены к плечам, кроме этого, у куртки был широкий меховой воротник, которого у курток русских пилотов не было.
– Да? Действительно. Но если не русский, то кто же он тогда?
– опешил Ганс.
– Не знаю, нужно допросить. Герман уверял, что слышал в воздухе французскую речь.
– Как ты его собираешься допрашивать? На каком языке?
– Нужно доставить его к майору Шварцу, тот знает французский.
Жана привезли в расположение авиационной части люфтваффе, которая действовала на этом участке фронта. О том, что против них воюют французы в составе эскадрильи "Нормандия", немцы еще не знали, но французская речь, которую слышали в воздухе пилоты во время боя, озадачила немецкое командование.
Что это могло означать? Франция была оккупирована Германией, французские вооруженные силы перестали существовать. Генерал де Голль на территории французских колоний в Африке создал комитет "Сражающаяся Франция", возможно, это он сформировал воинские части и отправил их воевать в Россию. Согласовано ли это с США и Британией, чьи войска высадились на африканском побережье? Если согласовано, то значит ли это, что Черчилль не выполнил свое обещание не активизировать боевых действий против Германии в течение трех лет, и в войну могут включиться в любой момент вооруженные силы Британии и США?
Доклад о том, что летчики люфтваффе во время боя слышали французскую речь, уже поступил Герингу, он распорядился, в случае захвата в плен французов,
Двое солдат подняли Жана и поволокли его помещение штаба полка, который находился в низком дощатом домике, выкрашенном темно-зеленой краской. Местами краска уже облупилась, и внизу, у самого основания, выступали черные пятна. Когда Жана подняли, он заметил на стоянке ряд "мессершмиттов", и по раскраске самолетов понял, что это именно те, с которыми они встретились сегодня в бою. Жана доставили к командиру эскадрильи майору Шварцу, усадили перед ним на стул.
– Кто Вы?
– спросил майор.
– Французский офицер.
– Звание, имя, фамилия, номер части?
– Лейтенант Жан Дегир. На остальные вопросы отвечать не буду. Можете не стараться, от меня Вы ничего не добьетесь.
– Думаете, Вас будут пытать?
– майор достал портсигар.
– Сигарету хотите?
– Я не курю.
– Тогда, может, шнапс?
Жан терпеть не мог шнапс, предпочитая французский коньяк, но решил выпить, чтобы притупить острую боль в сломанной ноге. Он молча кивнул в ответ.
– Вот, видите, - примирительным тоном сказал майор, наливая в рюмку шнапс из плоской металлической фляги, - мы можем обращаться с пленными по-человечески, напрасно русские пугали Вас жестокостями немцев. Мы с Вами европейцы, в отличие от этих русских дикарей, и сможем понять друг друга.
Жан выпил, по телу разлилось тепло, боль притупилась.
– Я не буду принуждать Вас отвечать на вопросы, которые Вы, как офицер, считаете неприемлемыми, ответьте мне только на один: по чьей инициативе Вы оказались в России, по Вашей собственной или по приказу командования? Какого командования? Генерала де Голля?
– Как офицер, я подчиняюсь своему главнокомандующему, генералу де Голлю, я добровольно выразил желание сражаться за Францию.
– Но где Франция, и где Россия?
– За Францию сражаются там, где сражаются против Германии.
– Понятно. Вы доброволец, но кто инициатор создания воинских формирований для переброски их в Россию? Генерал де Голль? Или это инициатива таких же добровольцев, как Вы?
– Именно такие добровольцы, как я, определили решение генерала де Голля.
О сбитом французском летчике уже было доложено в местное отделение абвера, и капитан Шульц тут же прибыл на аэродром, куда доставили пленного француза. Он вошел в штаб уже во время допроса.
– Это он? Сбитый французский летчик?
– спросил Шульц.
– Он.
– Допросили? Что говорит?
– Говорит, что воинские формирования для переброски в Россию сформированы генералом де Голлем.
– Спросите его, Шварц, какие формирования? Состав? Численность личного состава? Номера частей?
Майор перевел Жану вопросы капитана.
– Я не буду отвечать на эти вопросы.
– Он отказывается отвечать. В гестапо ему быстро развяжут язык, у них даже немые разговаривают, а я вынужден соблюдать видимость приличия.