Портрет Ласточки

Романов Константин Константинович

Подвесной мост не поддавался. Девушка поняла, что детали давным-давно заржавели, и никто физически не мог смазывать их. Она обернулась и увидела, как ласточка героически пролетает над гномами, пытаясь клюнуть их в незащищённые места. Внизу Альцира и однокурсники медленно отступали от наседающей толпы, которую подстрекал мастер Тольэ. Сам хозяин мануфактуры, показывая пальцем в сторону Овроллии, что-то приказывал особо юрким полуросликам. Наконец она ужаснулась – в руках коротышек появились арбалеты. Времени оставалось мало.

На середине пути до осколка рычаг заело. Ови что есть силы навалилась

на него, ударила ногой, но тщетно. Она отцепила одну из цепей, взяла с собой и ступила на покачивающийся мост. Ласточка вернулась к ней на полпути к цели, показав окровавленный клюв. Позади, недалеко от рычагов, уже стояла вооружённая толпа. Один из карликов догадался использовать систему управления, и хозяйка приказала птице:

– Атакуй его!

Пернатая бросилась на гнома и стала истошно заклёвывать его и пытаться стащить защитный шлем в металлических пластинах. Овроллия продолжала путь, добралась до середины и, с трудом сорвав с себя капюшон, накинула его на висящий над своей головой осколок. Когда перевязала шнурок петлёй и набросила сверху цепь, мимо неё просвистел арбалетный болт. Девушка крикнула птице:

– Отцепляй звенья!

Затем сама быстро прицепила крайние звенья цепи к перекрытию подвесного моста и, надев свои сокровенные перчатки, схватилась за поддерживающую галерею цепь, после чего отсоединила одно из звеньев. Ласточка повторила это с другой стороны. Металл оглушительно завыл. Многокилограммовая конструкция пошла ходуном, и звенья начали лопаться одно за другим. Овроллия, понимая, что лучшего случая не будет, в момент падения оттолкнулась от пола моста и ухватилась за край резервуара. Однако почти сразу девушка выскользнула и упала на нескольких мастеровых, чуть не сломав себе ключицу.

– Хватайте её! – разразился Царвель. – Не отпускайте злодейку!

Но мастеровые не слушали его. Ови, приходя в себя, увидела, что останки моста чуть не похоронили часть работников. Некоторые были ранены и требовали помощи, остальные разбегались кто куда. Поначалу она подумала, будто коротышки испугались её, но вскоре перед её лицом возникла пламенеющая всеми цветами солнца фигура магистрессы. То там, то тут разнорабочие связывались нироузлами. Големы, пытавшиеся как-то помешать чародейке, не с первого раза, но попадали под чары замедления, которыми их осыпали Кресци и Рицент. Теперь они двигались так, будто само пространство-время находилось в состоянии небытия.

Пока великанша медленно разгоняла одним своим ужасающим внешним видом оставшихся мастеровых, девушка подбежала к обвалившейся галерее и под несколькими металлическими фрагментами нашла укутанную в капюшон деталь мозаики. Перед ней раздавалась ругань хозяина завода, прерываемая стонами раненых, потому девушка встала по левую руку от великанши и обратилась к Царвелю:

– Давайте поговорим, – правая ладонь Овроллии порождала россыпь искр. Левая держала в остатках дырявого капюшона вожделенный осколок, который из-за своего веса так и норовил выпасть.

Ощущая отсутствие поддержки, мастер недовольно выругался на акадарском языке, жестами отдал приказы оставшимся лояльными мастеровым и бригадирам, и позвал волшебников за собой.

– Прошу, Рицент, приведи сюда госпожу Лёдериц, – сказала Ласточка, поймав в руки свою птицу. Юноша кивнул

и скрылся, расталкивая рабочих и големов.

– Овроллия, – повысила голос Альцира, всё ещё держа ладони заряженными искрами, – мы договаривались, что юстициары не будут вмешиваться в твоё расследование.

– Но как иначе хрупкая девушка может бороться с огромным заводом, если не без помощи защитников правопорядка?

***

– А теперь правду, мастер Царвель, – твёрдо заявила молодая чародейка. – За вашей улыбкой скрывалась тайна, которую, я уверена, вы были готовы унести с собой в зал праха.

Он молчал. Стоящая снаружи кабинета Кресци осторожно осматривала снующих внизу мастеровых, занимающихся уборкой и починкой повреждённого инвентаря.

– Ненавижу, когда меня обманывают, – призналась Ови. – Зря вы оставили свой личный журнал перед моим лицом, но, боюсь, вы и догадаться не могли, какая у меня была оценка по скорочтению. Я бегло изучила ваши записи и заметила на предпоследней странице интересный абзац, что отпечатался в моей памяти. Позволите?

Он нехотя отдал ей книженцию. Овроллия выцепила глазами то, что нужно, и указала Альцире:

– «Девушка не старше восемнадцати лет. Всё время молчала, будто лишена дара речи, но в то же время плакала. Тихая, будто скромность – это единственное, что осталось ей от умерших родителей. Сама страшно изувечена. Хотя лицо она и скрывала под капюшоном, однако нижнюю часть лица всё равно удалось разглядеть. Или измазано смазкой, или обожжено, но тон кожи не принадлежит человеку. Осталась на ночь, так как в письме, которое она передала от друга, дом родителей сгорел. Утром исчезла, стража не видела, через какой выход она покинула мануфактуру», – процитировала магистресса, а девушка спросила:

– Мастер, как вы объясните это?

– Как это связано? – спросил он. – Ваш чёртов осколок и мои личные отношения с друзьями?

– Скорее всего, это она принесла осколок! – повысила тон юная чародейка, но магистресса схватила её за запястье с взглядом приказала вести себя тише. – Прощения, мессира... Мастер Царвель, от какого друга приходила девушка? Как его зовут?

– У него дом в Бласимэре, бывает тут иногда, – заявил тот. – Приютил дочь своего брата. Она немая, причину не объяснил... Если вы считаете, что я лгу, то дерзайте. Прочитайте мои мысли. Но я скажу лишь то, что видел собственными глазами.

– Как зовут того друга? – продолжала допрос Ови.

– Он постоянно меняет имена, в этом городе у него одно имя, в Квольцетаре – другое, – казалось, хозяин завода начал расслабляться, поэтому позволил себе развалиться в кресле. – Я же всю жизнь буду помнить его как Алукирта, любимого мужа собирательницы кристаллов Люрции.

– Женское имя мне незнакомо, – спокойно произнесла магистресса. – Алукирт – это не акадарское имя, как он выглядит?

– Как все акадари. Высокий, светловолосый, ясноглазый. Удивительно, как сильно мы похожи друг на друга, – Царвель погладил лысину, будто усмехался сам над собой. – Возможно, если бы у вас была возможность притащить меня в город, я бы и указал на него. Но я и с места не сдвинусь, пока сюда не прибудет стража Бласимэра. Вся городская ратуша греется у моего очага, и вы очень скоро пожалеете о том, что сделали и...