Портрет Ласточки
Шрифт:
– Благодарим за радушие. Вы ведь, – девушка кивнула в сторону тёмного туннеля, где находился выход в земли мёртвых, – решите эту проблему? Если я помню, этот проход в скале выкопали контрабандисты из народа лодвинге.
– Мы завалим проход, – в живом глазе старика она распознала иронию. Тот идеальный мир, который Ласточка выдумала про государство Акадар Фрадур, продолжал разваливаться на её глазах. – Возвращайтесь после выпуска, если захотите изучать воздействие тёмных сил на нашу границу.
– По коням! – скомандовал Кирицас. – Магистра Хольберица мы забираем, поедет со мной! Овроллия,
***
На обратном пути отряд вновь попал в бурю, но уже недалеко от Квольцетара. Белые небеса внезапно озарились тучами, и командир юстициаров вновь приказал возвращаться назад, к ближайшей таверне.
Овроллия приготовилась к долгому постою в стенах постоялого двора, расположившись в одной комнате с Илесом, однако метель очень быстро перестала, хотя на окрестные земли и наступали сумерки. Всё то время, пока полурослик дремал, чародейка рассматривала последний осколок мозаики. Половина его стёклышек была белой, а остальные – цвета морской пучины. Ови поглаживала осколок, примерно понимая, в какую часть тела мозаичной ласточки придётся вставить недостающий фрагмент, и думала о том, что этот фрагмент в какой-то мере олицетворяет её нахождение здесь, на суровом севере.
Она вспоминала и вполголоса рассказывала сама себе, думая, что дремлющий Илес слушает её, о великих герцогах и рыцарях, которых видела при дворе своего герцогства; о могучих чародеях и высоком, напоминающем ожившую картину седовласом гиганте с ярко-голубыми глазами; о прекрасных дамах, махающих веерами и с грустью разглядывающих её – семилетнюю девочку, для обучения которой в самой северной и магически одарённой стране мира герцогская казна выделила полкорабля золотом. Она должна была отплатить этот долг, ведь герцоги требовали от её отца службу.
– Магия всегда будет помогать мечу... – прошептала Ови, продолжая грезить о былом и грядущем. – Зачем магия тем, кто и так хорош в ней?..
В двери раздался стук. Не получив разрешения, вошёл Кирицас. Убедившись, что полурослик мирно спит на соседней постели, молодой юстициар подошёл поближе и обратился к чародейке:
– Простите за тот разговор, мессира. Я не буду строить никаких козней, клянусь штандартом своей семьи.
Она взглянула на него, его красивое лицо, покрытое шрамами и повязкой на носу, расплылось в тумане. Ласточка поняла, что плачет.
– Вы... больше не хотите повышения по службе? – спросила наконец.
– Эта короткая экспедиция и угроза моей жизни и жизни тех, – он тяжело вздохнул, – за кого я взял на себя ответственность, сдвинули в моей голове толстенный камень, Овроллия. Открыли свод пещеры, как то сделали те контрабандисты, подвергшие нашу страну угрозе вторжения с юга. Вся эта история с вашим расследованием, слова госпожи Лёдериц и моего дяди... Служба в ополчении – это не моё. Я гонялся за красотой, за игривыми взглядами статных девушек и за отражением, которое сам нарисовал в своей голове. Это фальшь.
Она задумалась над его словами. Казалось, они перекликались и с его судьбой.
– Моя невеста сама много раз просила меня бросать эту службу, перевестись поближе к морю. Наш народ фактически отрезан от большой суши из-за земель
– Одно не мешает другому... – сказал Ови, прижав колени к груди. – Без выдуманных принципов жизнь будет пустышкой.
– Жизнь будет пустышкой, если правильно не применять эти принципы, – проговорил он с дрожью в голосе. – Я едва не стал одним из них, одним из... многих. Я создан для большего, и вы, подозреваю, тоже. Не знаю, чем закончится расследование, но надеюсь, что вы сделаете из него правильные выводы и добьётесь своего, – девушка кивнула в знак признательности, юстициар закончил: – Метель прошла, нам пора. По моим подсчётам, мы вернёмся в академию около полуночи. У вас будет время... чтобы привести дела в порядок перед следующим утром.
– Утром?.. – уточнила она.
– Мы в пути ровно семь дней. Я готовлюсь к худшему. Будьте готовы и вы.
Вскоре все собрались. Кирицас вновь усадил магистра Хольберица с собой и даже дал ему отпить с горла фляги несколько глотков. Овроллию порадовало, что заместитель ректора начал приходить в себя. Однако её собственную кобылу, как и три дня до этого, вёл Илес, сидя впереди. По словам одного из юстициаров, полурослик справлялся неплохо, хотя зачастую и отставал от остальных, а из-за того, что его ноги не доставали до стремян, кто-то из замыкающих постоянно подгонял лошадь.
Несколько часов, вздымая клубы снега копытами, отряд ехал на север. Квольцетар проехали быстро, ловя удивлённые взгляды местных жителей и извозчиков на санях. Юная волшебница только сейчас поняла, что одежды половины всадников покрыты засохшей кровью, а лица некоторых украшают шрамы. Вскоре показался подъём в гору и полтора десятка застывших на фоне полярного сияния башен, украшающих его светом в редких окнах.
На въезде в академию Овроллия почувствовала, как что-то изменилось здесь. Стражи проверяли вновь прибывших более тщательно, чем при выезде; сторожевые големы стояли в две линии, готовые перекрыть выход из Белопергаментной; суетящиеся затемно слуги отсутствовали в принципе, хотя при отсутствии непогоды уборщики снега точно выходили на работу в тёмное время суток. Сама атмосфера в академии поменялась, теперь она напоминала не учебное заведение, где готовят неплохие по меркам Акадар Фрадура волшебников, а карцер. И главное свидетельство этому Ласточке показал сам Кирицас, сказав:
– Он здесь.
Над дверями центрального корпуса висели штандарты с изображёнными на них весами. На одной чаше покоилась маска, напоминающая неживое лицо голема; на другой – маска, имитирующая человеческое лицо. Вторую украшали морщины и точки, напоминающие сыпь; первая встречала чужаков сколами и трещинами.
– Даже истинный порядок напоминает нам о разложении, – проговорил Кирицас. – Здесь мы попрощаемся, Овроллия. Буду рад встрече в следующий раз.
– Благодарю, мессир, – кивнула она, не отрывая взгляда от штандартов.