Портрет Ласточки
Шрифт:
Весь зал, тараща глаза, уставился на нимфоподобную деву. Её косы вокруг головы были инкрустированы декоративными цветами, а удерживали их украшенные самоцветами заколки, и вся композиция напоминала снежную корону. Поправляя причёску, староста Овроллии поднялась и, обращая взгляд на кого-то за её спиной, подошла к сокурснице и повернулась к аудитории лицом. Ови сняла с себя диадему и возложила поверх рукотворной короны Винесцоры, вызвав ещё большую волну молчаливого удивления.
– Когда начинаются грозы, – продолжала Ласточка, разглядывая всех вокруг, – птицы летят на юг. Спустя одиннадцать лет я
Немой вопрос застыл в глазах многих. Овроллия ощущала, как настоящие лучи льда из глаз архимага пронизывают её затылок. Зверский холод буквально забирал её силы, однако тепло защитило её. Винесцора взяла её за руку и воскликнула на весь зал:
– Ласточка нашла своё гнездо!
Оставшуюся церемонию никто не веселился. Староста, понимая, сколько вопросов будет к Ови, села рядом с ней и, вернув оброненное письмо и положив диадему на стол между блюд, демонстративно отгоняла любопытных выпускников и даже профессоров. Со всех сторон только и раздавались удивлённые перешёптывания, и Ласточка понимала: в конце своего пути она нарушила порядок.
Винесцора защищала её даже от собственных друзей, требуя от них, чтобы они дали Овроллии побыть одной. Когда официальная часть закончилась и руководство академией куда-то исчезло, Ови спрятала письмо в рукаве и отправилась прочь из зала, сопровождаемая не только нимфой, но и её помощниками. Кресци, Нундар и остальные пытались пробиться через них, но королева со своими подданными перекрыли выход в ожидании, когда силуэт Ласточки скрылся за углом.
Овроллия не заметила, как кто-то окликнул её, а потом дёрнул за рукав, заставив остановиться. Илес выглядел на удивление нарядным в жилете поверх светлой рубахи, а на его груди красовалась золотая цепочка с крохотным полярным вороном.
– Стража не пустила меня на церемонию, но я всё слышал, любезная подруга... Над залом есть балконная галерея, там был и тот чиновник от префектуры.
– Прости меня, Илес, я устала, – отвечала она. – Сейчас же соберусь и найму извозчика в Квольцетаре. Хватит с меня вьюги, пора возвращаться домой.
– Это всё... из-за мастера Алерица? Зачем ты вообще слушала его, он ведь!..
– Пойдём, а то Винесцора их долго не удержит.
– Куда пойдём, Ови?! – воспротивился он. – Что ты задумала?
– Поможешь мне донести вещи до трактира?
Она вырвалась из цепких лап полурослика и направилась вперёд. Не имея выбора, он пошёл следом.
По пути из уст Илеса улавливалось много разных слов, от подлизываний до проклятий, адресованных, конечно, в сторону злодеев. Однако мысли о грядущей дороге и содержимом письма увлекали девушку, напоминали о её прозвище.
В женских комнатах последнего курса ещё никого не было. Овроллия вытащила из-под постели сумки и сказала Илесу:
– Я беру только основное, что прислали родители.
– Нельзя так просто взять и уехать! – полурослик развёл руками посреди комнаты. – Такие решения принимаются заблаговременно! После посиделок с друзьями!
– Объяснишь ей? – равнодушно повторила она.
Илес не выдержал и уселся на ближайшую кровать, принявшись утирать лицо рукавом. Ови ещё никогда не видела его слёз, даже когда она или Рибес были ранены. Девушка подошла к другу, взяла за руки и спросила:
– Ты ведь не думаешь, что я всю жизнь буду в этих стенах? Месяцем раньше, чем положено, уеду. Какая разница?
– Дело в том, как ты уезжаешь, – он исподлобья взглянул на неё с застывшими гроздьями слёз на веках. – Тихо, не прощаясь ни с кем... Но на церемонии от твоих слов перепугались все. Хорошо, ты не видела лица архимага... Зачем ты сказала так? Скажи, зачем...
– Действительно, зачем, – произнёс знакомый голос. Ови подняла голову и увидела в свете тусклой настенной свечи, как в дверном проёме застыла фигура профессора Кенциля. Он продолжал: – Ласточка, что бы ты ни задумала, отправляйся со мной. Твои сокурсники готовы порвать всех и каждого, в общем зале чуть не дошло до драки между Винесцорой и Кресци, и только академская стража разогнала разъярённых девиц.
– Куда мы пойдём, мессир профессор? – спросил вполголоса полурослик.
– Туда, где вас не будут искать ни выпускники, ни архимаг. Он зол, Овроллия, очень зол. Любимейший цветок покинул сад без разрешения садовника, нанеся оскорбление его гордости и авторитету.
– Он это заслужил, – сказала девушка, накидывая на себя дорожный плащ и ремень сумки.
– А ты, – Кенциль подошёл ближе, и Овроллия увидела огоньки в его глазах, – не заслужила быть запечатлённой на портрете. Он может, если захочет, – наставник взял две оставшиеся сумки, а Илес схватил последнюю. – Идём, скорее.
Через воздушные галереи, коридоры и лестницы троица кралась в сторону главного корпуса. Академская стража по пути предупреждалась профессором, а редкие школяры не были выпускниками, и потому никто не знал беглецов. Однако в одном из коридоров показалось несколько силуэтов, профессор приказал идти другим путём.
– Скажите, мессир, куда мы идём? – спросила Ови.
– Мы с Илесом не рассказали тебе, как быстро смогли выбраться из того подземелья, чтобы позвать старшину юстициаров. Я обнаружил в груде металла ключ от тайного хода, бегло изучив записи Алерица. Он сам использовал этот туннель, чтобы попадать к своему творению без спуска в подземелья.
Пройдя коридор, академики наткнулись на нескольких сокурсников Овроллии. Она не нашла ничего лучше, кроме использования заклинания силового поля. Перегородив коридор светло-голубой мембраной от пола до потолка, беглецы побежали назад, и вскоре уже Илес начал вести наставника с воспитанницей по коридорам и лестницам.
На первом этаже была только стража. Миновав её и закрыв за собой двери, профессор приказал полурослику открыть потайной лаз. Овроллия сразу же узнала коридор, который закрывался с двух сторон на замок. Как и в прошлый раз, ей послышался едва различимый плач.