Портрет моего мужа
Шрифт:
Я думал, он позволит мне вернуться, но он вытащил меня из тела, чтобы спрятать в вещь. Он сказал, что я буду хранить его род…
Демон мерзковато захихикал.
— Он создал хорошие оковы, но… любые оковы со временем истончаются.
Я толкнула дверь.
Она устояла.
Нет, кажется, чуть дрогнула, но все-таки… а если налечь всем телом? И…
— Помоги.
Демон послушно приник к грязному дереву, и то поддалось, сперва медленно, настолько медленно, что я даже решила, будто это движение мне почудилось, но в следующее мгновенье дверь покачнулась и рухнула. И мы рухнули с ней.
Было
Я упала на четвереньки, кажется, рассадив ладони, и зашипела от пронизывающей боли в запястье. А демон лишь вздохнул.
— Если ты что-то сломала, мне придется тебя убить.
— Не сломала, — я пошевелила запястьем, правда, не без труда. — И без меня ты не справишься, не пугай. Так значит, ты хранил род?
— Пока было что хранить, — демон поднялся. — Люди живут так быстро, даже те, кто наделен силой. Сегодня он есть, а завтра уже другой и третий… и все верят, будто великий и могучий предок пленил демона. И все верят, будто оковы нерушимы, а демон давно покорен. Что он похож на других людей с их верностью и готовностью служить сильнейшим. Я видел их. Слышал. Понимал. Но ничего не мог сделать. Я спал, а они пили мою тьму и становились сильнее… справедливости ради, меня тоже не забывали кормить.
Руку подать он мне не удосужился.
Впрочем, чего еще от демона ждать. Я с кряхтением поднялась и кое-как отряхнулась. В общем… история обыкновенная. Поколения сменяли друг друга, все больше уверяясь в собственном величии и силе. Демон ждал…
— Люди не ценят жизнь, — сказал он назидательно.
А я осмотрелась.
И снова коридор, точнее… да, чувствую сырость и влагу, и характерный запах моря, запертого в песках. Не удивлюсь, если мы окажемся на берегу.
— Люди воюют друг с другом. Люди убивают друг друга. Не из-за еды, — это, казалось, до сих пор удивляло демона. — Иногда одни люди убивают много других людей. Это называется война. Мой последний настоящий хозяин использовал меня, чтобы выпить жизнь из других людей, которые пришли, чтобы сожрать тех, которые принадлежали хозяину. Я получил много сил… так много, что почти очнулся ото сна… и смог заговорить.
Море и вправду пробралось.
Оно нашло иные ходы, те, которые оказались слишком узки для людей. Оно подтянуло темную тушу воды, просочилось трещинами, проложило себе путь темными нитями водорослей. Оно принесло ракушки, приклеив их своею меткой на темный гранит, и белесую соль, что покрыла и стены, и пол.
Ногам стало мокро.
А демон жадно облизнулся. Он, присев у темного валуна, коснулся его, а потом, оглянувшись, будто подозревая, что за нами следят, коснулся засоленного бока. Сунул пальцы в рот.
Зажмурился.
— Они не все меня слушали… не все слышали, — шепотом произнес он. — Но постепенно… я научился… мы научились.
— Куда дальше? — поинтересовалась я.
Откровения откровениями, но внизу было прохладно. Да и близость моря не внушала спокойствия. Море, оно… как бы это выразиться, далеко не безопасно, и это знает каждый, кому выпало жить на берегу. Я слышала, как гудит ветер, я слышала, как скрипят скалы, будто раздумывая, не поддаться ли напору. Еще немного — и осыплются остатками каменной стены, которая, несомненно, некогда была укреплена заклятиями, но…
— Туда, —
— Ты говорил.
А я прожила бы без этого замечательного знания.
— Правильно изъятая плоть сохраняет часть души, и такая пища питает не только тело.
И без этого тоже.
Почему то представился Йонас и… он, выходит, тоже?
— Пока лишь животных. Начал с сырой рыбы. Знаешь, эта девочка увидела однажды, как он вытаскивает длинных черных угрей, а потом ест их, еще шевелящихся. Он вырывал куски плоти и заглатывал, не жуя. Но, говоря по правде, смысла в этом особого нет. Угри, конечно, часть моря, но не самая подходящая еда для некроманта. Вот с теплокровными, оно куда как полезней…
Демон решительно зашагал вперед, и вскоре мы оказались в пещере. Ее создало море, вылизав одну стену до блеска, а вторую завалив камнями. И на них, вверх дном, дремала длинная лодка. Я подошла поближе.
— Нет, морем отсюда не уйти. Мы думали.
Лодка была старой, пожалуй, она вполне могла представлять историческую ценность, но мне от этого легче не стало. Ее киль почти сгнил, а обшивка местами сползла, обнажая гниловатые с виду ребра. Возле лодки виднелся сундук, крышка которого была открыта.
В него я тоже заглянула.
Любопытствовать так любопытствовать…
— Его содержимое давно ушло на строительство дома… знаешь, они все жили памятью о былом могуществе, и только этот ублюдок, твой муж, начал что-то думать…
— Почему ублюдок?
— Разве не так вы называете незаконнорожденных? — демон пнул сундук, и тот развалился на части. — В нем нет крови моего хозяина. Впрочем, теперь крови моего хозяина нет ни в ком, даже странно, что Джар решил снизойти до мальчишки. Идем, здесь не стоит задерживаться. Иногда из моря… выходит всякое.
Что именно, демон уточнять не стал, я же в последний раз оглянулась на камни, лодку и темную громадину воды, которая казалась подозрительно тихой.
ГЛАВА 44
А снаружи бесновался ветер.
Первый же порыв едва не опрокинул меня на спину, развернул и впечатал в камень. Второй швырнул в лицо горсть ледяной крупы.
Бледные пальцы вцепились в руку.
— Она всем хороша, только слабенькая. Знаешь, его кровь была куда менее податлива, чем эта…
— Ты не тронул душу?
— Нет. Пока нет…
— Почему?
— А почему ты не ешь тухлое мясо? Оно мягче и слаще, и даже готовить не надо, черви изрядно сдабривают его своими соками…
— Меня сейчас вырвет, — говорить приходилось, перекрикивая вой бури. Но странное дело, голос демона я слышала отчетливо, будто он шептал мне на ухо.
Я огляделась.
Ночь.
Глухая. Беззвездная. Самое оно для беззаконных дел или, на худой конец, кражи цеппелина. Правда, теперь я начинаю сомневаться, что в этой краже есть хоть какой-то смысл. Допустим, нам удастся поднять корабль, но как удержать на таком ветру? Если корпус, защищенный заклятиями, выдержит, то хватит ли у двигателей мощности, чтобы идти против ветра? Ладно идти, но хотя бы скорректировать курс, чтобы нас не снесло на скалы?