Портрет моего мужа
Шрифт:
Значит, развод — это так… это чтобы поманить, выдернуть меня с Ольса, где при всем своем желании Мар ничего не мог мне сделать. Там. А здесь? В теории… если по закону… законы я знала теперь, успела изучить, да только сомневаюсь, что они мне помогут.
— Правильно, — Лайма подняла палец. — Здесь он хозяин… всегда… поэтому будь осторожна… я тебя все еще ненавижу, но понимаю, что ты не виновата… Мар год камни покупал… собирал… пытался понять.
— И решил, что я их сделала?
— Что их сделали, — Лайма подняла палец, а ее отражение
— Кто?
Получилось, пожалуй, слишком нервно.
— Он и вправду думает, что я… что если бы у меня были алмазы, я бы…
— Он не думает. Он знает, что ты — единственный инженер, который не связан контрактом и кровью. Все… даже выпускники старших курсов… они теперь подписывают не просто бумаги, а на крови, да… и условия… ты бы почитала на досуге, чтобы понять… это как душу продать. Дорого, да… но потом… кто отпустит нужную душу на свободу?
Женщина в зеркале смотрела на меня.
Прямо.
Зло. Не скрывая своей злости и ненависти. А мое отражение выглядело откровенно жалким. И при одном взгляде на него становилось очевидно, что никаких алмазов у меня нет… нет и быть не может… сегодня же в море утоплю, пока Мар не удосужился обыскать мои вещи.
Ладно, сегодня буря.
Утоплю завтра.
— Он тебя не отпустит, — покачала головой Лайма. — Даже если выяснится, что камни не твои, он тебя все равно не отпустит. Он слишком долго пытался добраться, чтобы взять и вот так просто подарить тебе свободу. Хотя… с другой стороны… ему нравится быть великодушным.
Она прижала палец к губам.
— Только тихо, хорошо? Я тебе ничего не говорила.
— Ты мне ничего не говорила, — эхом отозвалась я и вышла из комнаты.
Интересно, предложение рыжего еще в силе? Или он тоже часть игры?
ГЛАВА 34
В коридоре было тихо.
Темно.
Камни почти погасли, а на окна легла мерцающая пелена щита. И казалось, что дом уснул. А мне вот… будем считать, что мне не спалось.
— И что ты об этом думаешь? — поинтересовалась я у Этны, которая сидела тихо-тихо. — Стоит ли ей верить? С одной стороны, причин нет. С другой… ведь это она начала разговор о камнях.
Вот то-то и оно… чувствовала я, надо было ограничиться товаром попроще, но… эксперименты — удовольствие дорогое.
Как бы не выяснилось, что чересчур дорогое.
Я дошла до галереи на втором этаже, когда услышала тихий шелестящий звук.
— Я не понимаю, что за представление ты затеял, дорогой, но… — голос Ирмы доносился откуда-то сбоку. И я спешно прижалась к стене, активируя камень. Энергии в амулете осталось изрядно, да и пополнялась она легко при нынешней то плотности силового поля, но все равно сердечко застучало. Подслушивать нехорошо, однако весьма полезно. — Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
Они стояли ниже.
На первом ярусе.
И второй, сложенный из тонкого песчаника,
— Потерпи. Осталось недолго…
Мар.
И в голосе его такая нежность, что треклятое неспокойное сердце обмирает.
Я впилась в запястье зубами. Боль — хорошее средство от опасной любви. Главное, что действенное.
— Конечно, дорогой. Я потерплю, но Его Величество… ты же понимаешь, что подобные предложения бывают раз в жизни…
— Мама…
— Я знаю, ты у меня самостоятельный и в советах не нуждаешься, — мне показалось, или в голосе промелькнула легкая насмешка. — Но послушай хоть раз в жизни престарелую свою матушку. Не дразни их. Ты можешь быть трижды полезен короне и Островам, но… оскорбления не простят. А сестра короля никогда не станет третьей женой.
Сестра?
У нашего короля четыре сестры. Три, насколько знаю, замужем, а четвертая… выходит, Мару предложили руку юной принцессы, а он согласился, потому как эйта Ирма права: от подобных предложений не отказываются. В свете сказанного… камни камнями, а развод ему куда нужнее, чем мне.
Или не развод?
Я тихонько отступила.
— Тебе дали время решить проблему, но оно на исходе. Да и мальчишка стал совершенно невыносим.
— Ты про которого?
— Про твоего сына, если это вообще твой сын.
Шаг.
И еще шаг.
Прижаться к стене. Стена неровная, и кажется, что дом сам подталкивает меня в спину. Он верен хозяевам, а я…
— Мама, ты же знаешь, я проверял…
— Знаю, естественно, только… он все равно не похож на тебя.
— Зато вылитая копия прадеда, если верить портретам…
— Это и странно. А еще он был редкостной сволочью, — поделилась эйта Ирма. — Никогда меня не любил… знаешь, мне кажется, проживи он чуть дольше, и меня бы не стало, да…
Вздох.
Скрип половиц. И мысли, мысли… вдовцом быть выгоднее, нежели разведенным. Нет, все поймут… не понимали, когда Мар противился разводу, цепляясь за нелепые отношения с простолюдинкой. А развод… развод — это разумно.
Смерть — прилично.
И кажется… кажется, Мар неспроста позволял убивать тех девушек… ведь если жертв станет немного больше…
— Его невозможно контролировать, особенно теперь… я не знаю, где он нашел нож, мне казалось, я решила эту проблему…
— Как?
— Выкинула. В море.
— Мама!
— Что? Эта вещь сводила меня с ума…
А рыжего сделают виноватым. Или преступником? В любом случае посмертно. И конечно, будет расследование. И несчастный вдовец, который горе свое изживет в работе… это романтично и практично, что редко бывает…
— Я видела его… я слышала его голос… голос твоего прадеда… он смеялся надо мной. Называл бестолковым найденышем… слабенькой девочкой, которая ни на что не способна… которую только и можно использовать, что на развод. Да и то, не факт, что потомство будет удачным.