Портрет с девятью неизвестными
Шрифт:
Тем временем Филипп был где-то в лесу, озаренном лишь слабым светом полной луны. Высокие деревья с искривлёнными ветвями обступали его со всех сторон, их тени казались живыми. Лес дышал, его шорохи и странные звуки окружали, усиливая чувство невыносимого одиночества. Филипп попытался понять, как он здесь оказался, но мысли путались, будто кто-то вытягивал их из его головы.
Впереди, среди деревьев, замерцал слабый свет. Это был неестественный, золотисто-красный отблеск, словно огонь, скрытый за завесой. Влекомый странным, необъяснимым ощущением,
– Ты пришёл, – произнесла фигура, её голос был низким, но Филипп отчётливо его слышал.
– Кто ты? – спросил он, его голос дрожал, но в нём ещё звучала попытка сохранить самообладание.
Фигура сделала шаг ближе. Её движения были плавными, почти гипнотическими.
– Ты знаешь, кто я, – ответил незнакомец. – Я ждал тебя.
Филипп почувствовал, как его тело напряглось, а дыхание стало учащённым.
– Что ты хочешь? – спросил он, хотя внутри него росло ощущение, что ответ ему уже известен.
Вместо ответа незнакомец поднял руку и медленно снял маску. Под ней оказалось лицо, которое Филипп узнал мгновенно. Это был Маркиз де Сад. Его глаза блестели холодным светом, а губы искривились в ухмылке.
– Добро пожаловать в МОЁ царство, – сказал маркиз. Его голос был спокойным и властным.
Филипп замер, не в силах оторвать взгляд от пронзительных глаз маркиза. Внутри него боролись страх и странное, болезненное любопытство.
– Иди за мной, – продолжил маркиз, повернувшись и указав на тропу, ведущую вглубь леса.
Филипп не мог противиться. Его ноги сами следовали за фигурой, которая двигалась легко, почти бесшумно. Лес вокруг становился всё гуще, а свет луны постепенно меркнул, уступая место зловещему красноватому сиянию.
Наконец, они подошли к большой деревянной двери, утопленной в массивной каменной стене, которая, казалось, была частью старинного замка, скрытого в сердце леса. Маркиз открыл дверь, и Филипп почувствовал, как изнутри вырвался жар. Это было не тепло огня, а тяжёлый, вязкий воздух, наполненный странными звуками.
– Входи, – произнёс маркиз, сделав приглашающий жест.
Филипп шагнул внутрь и замер. Комната была залита красным светом, исходящим от множества факелов. На стенах висели железные оковы и цепи, а по центру располагался массивный стол с инструментами, которые он не мог описать, но их предназначение было очевидным. Вокруг стола стояли фигуры, их лица скрыты капюшонами. Они что-то шептали на непонятном языке.
На полу, в центре комнаты, находились обнажённые девушки. Их руки были связаны за спиной, а тела покрыты следами грубых прикосновений. Их пустые взгляды сохраняли тень жизни, но как у зверей, загнанных в угол.
– Вот она, настоящая свобода, – произнёс маркиз, его голос звучал так, будто он наслаждался каждым словом. –
Филипп почувствовал, как ноги начали подкашиваться. Всё в нём кричало, что он должен бежать, но тело не слушалось. Маркиз подошёл ближе и коснулся ледяными пальцами плеча Филиппа.
– Ты можешь присоединиться. Или стать частью этой картины, – добавил он, его голос стал тише, но в нём звучала угроза.
Филипп не смог ответить. Его взгляд был прикован к девушкам на полу, их безмолвная мольба застревала в горле. Внезапно он почувствовал, как чьи-то руки сзади хватают его, сковывают движения. Он попытался вырваться, но безрезультатно. Фигуры в капюшонах окружили его, их шёпот становился громче, заполняя комнату.
– Не бойся, – произнёс маркиз насмешливо. – Это всего лишь сон. Или реальность?
Эти слова, как последний удар, разорвали его сознание. Он закричал, но звук утонул в безмолвной комнате, где всё подчинялось воле маркиза.
Филипп резко проснулся. Он сел на кровати, тяжело дыша, как будто только что выбрался из глубоких вод. Комната была тёмной, и только слабое мерцание луны пробивалось сквозь полупрозрачные шторы. Его тело было покрыто липким потом, а сердце стучало, как барабан.
Утро в «Ля Вертиж» наступило медленно, словно само время сопротивлялось началу нового дня. Тусклый свет пробивался сквозь тяжёлые шторы, заполняя гостиную приглушённым свечением. Завтрак, накрытый на массивном деревянном столе, выглядел почти привычно, но никто из гостей не мог заставить себя расслабиться. Атмосфера была натянута, как тонкая струна, готовая лопнуть от малейшего движения.
Софи появилась последней. Её лицо было бледным, взгляд – тяжёлым, а движения – нервными. Она едва кивнула остальным, заняв место рядом с пустующим стулом, на котором ещё недавно сидел Антуан. Молчание за столом, прерываемое только звоном посуды, казалось оглушительным.
– Мы так и будем молчать? – вдруг произнесла Софи резче, чем она, возможно, намеревалась.
Гости замерли, их взгляды устремились на неё. Катрин, держа чашку кофе, подняла глаза, но промолчала.
– Почему вы молчите, Катрин? – резко продолжила Софи, но её голос дрожал. – У вас всегда есть что сказать, всегда есть объяснения. Почему же сейчас вы молчите?
Катрин опустила чашку на блюдце медленно, почти показательно спокойно.
– Что именно вы хотите услышать? – спросила она тихо, но твёрдо.
– Я хочу знать, что вы здесь делаете, – выпалила Софи. – Вы ходите, наблюдаете, говорите с каждым, будто это ваша работа – манипулировать людьми.
– Манипулировать? – холодно переспросила Катрин, приподняв бровь. Она едва сохраняла самообладание. – Софи, я не понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Вы прекрасно понимаете! – выкрикнула Софи. – С тех пор как мы здесь, вы всегда стоите в центре, вы направляете разговоры, вы собираете информацию. А потом всё это превращается в страх, который разъедает нас изнутри.