Портрет в сиреневых тонах и другие истории (сборник)

Ронина Елена

– Ты же умная женщина! Зачем тебе все это было надо? Ведь все вроде было хорошо и на работе, и дома, и Антону уже четырнадцать лет. Можно практически начинать жить для себя. И тут, на тебе, все с самого начала. Пеленки, распашонки, бессонные ночи.

– Пап, зато у меня двое детей. Нас же с Наташей двое. Смотри, какие мы дружные. И потом, вспомни себя, все про тебя знаю, как ты на мое появление на свет реагировал. Тоже отмахивался как мог, а потом понял, что я твое самое большое счастье в жизни. Или не так?

– Это ты права. Ой, ну ладно. Помереть ведь через этого ребенка

могла!

– Ну не померла же! Все, папа. Ты же меня знаешь. Я справлюсь. И все будет хорошо. Еще не будешь своей жизни без этого Павлика представлять!

Как всегда за границей – ровные ряды такси, никакого народа, никакой очереди. Из первой машины выскакивает водитель, забирает мой чемодан и распахивает передо мной заднюю дверь машины. Именно заднюю, а не переднюю. И тут, наконец, до меня дошло. А ведь я в Женеве. Я В ЖЕНЕВЕ! ОДНА! БЕЗ КОЛЯСКИ!

И я опять в форме, красивая, хорошо одетая, с макияжем, с легким запахом парфюма. И эту неделю я посвящаю себе. Это будет «неделя имени меня»! При чем здесь Ленин? Я буду ходить по магазинам, по хорошим ресторанам, гулять, наслаждаться свободой. Еще я буду спать. Спать, не вскакивая по ночам. И ходить по улицам просто так, неторопливо. Причем одна, не толкая перед собой коляску одной рукой и не гремя погремушкой в другой. Это ж какая-то совсем нереальная жизнь! Или такое бывает? Ну вот же, вот, это уже есть, это уже со мной!

В гостинице у меня всего тридцать минут, чтобы распаковать чемоданы, и внизу меня ждет русскоговорящий гид.

Миловидная женщина средних лет, которую зовут Тамара, пытается показать мне как можно больше достопримечательностей Женевы, с цифрами и датами. Мне все это удержать в голове трудно. Даже трудно воспринять. Единственное, что воспринимается:

– В Женеве можно пить воду из-под крана и нужно обязательно попробовать жареные каштаны.

Пытаюсь при каждом удобном случае Тамару прервать и рассказать то, что действительно интересно. А что может быть интереснее моего маленького сына? Ну действительно, сколько можно слушать про замечательных людей и революционные события? И про Ленина Тамара не так часто упоминает. Опять я про этого Ленина. Вроде и в Женеве, и одна, а вылечиться до конца ну никак не могу: или про Павлика думаю, а когда пытаюсь отвлечься, то сразу про Ленина. Это во мне мой папа партийный говорит.

Тамара мягко мои комментарии отметает, и опять про события разные пытается мне втолковать. Очень настойчивая женщина! Ну и пусть себе говорит! А мне просто приятно идти рядом с ней, дышать женевским воздухом, наслаждаться хорошей погодой и радоваться, радоваться жизни.

Следующий день у меня, по плану туркомпании, свободный. Ну что ж, рванем по магазинам! Посмотрим на пресловутое швейцарское качество. В первом же магазине я столкнулась с моей знакомой, Тамарой. Неужели опять про забастовки начнет рассказывать?

– Лена, ну надо же, а вас обувь интересует?

– Нет, меня все интересует, просто этот магазин первый по ходу оказался. Тамар, а что тут покупать-то вообще надо, и куда нестись сначала, а то я завтра уже на воды – психику лечить?

– У

меня вообще-то сегодня абсолютно свободный день, и были планы подарки родственникам купить. Пошли вместе?

– Конечно, пошли!

– С каких магазинов начнем?

– С каких! Конечно, с детских!

Часа через два Тамара заявила:

– Все, хватит, сколько можно покупать детских вещей? Вы, Лена, себе хоть что-нибудь купили? Вы сюда зачем приехали? Вы мне что рассказывали? Отрываемся, все забываем, думаем только про себя. Ну-ка, быстро забыли про детей, про мужа, ну-ка, взяли себя в руки и накупили себе всякого барахла! Давай хоть мерить что-нибудь начнем. И вообще, пойдем в «Тати»!

Последнюю фразу Тамара произнесла заговорщическим шепотом.

– А «тати» – это что?

– Это такой магазин дешевых вещей. Ходить туда ужас как неприлично. Никто никогда не сознается, что там бывает! А бывают все. Знаешь, сколько в этих швейцарцах понта? Они-де только все в дорогих магазинах да за бешеные деньги покупают. А я то одного, то другого в «Тати» встречаю, стоят, в кучах роются. Главное, что здесь стыдного-то? В этих кучах можно найти совершенно очаровательные вещи, и качество отменное. Вообще швейцарцы люди прагматичные, и, если постараться, можно очень много чего купить значительно дешевле. Страна действительно дорогая. Переплачивать неохота. Вот здесь, например, можно многие продукты купить со скидкой. Если у них истек срок годности.

– Тухлые, что ли?

– Почему же тухлые-то, – с обидой говорит Тамара. – Это в Союзе если даже свежее, уже немножко тухлое, а здесь вообще все по-другому. Никто никого не обманывает. Просто если мясо привезли вечером, а продавать начали утром, могут скидку и до тридцати процентов сделать. Представляешь, как здорово. Или зелень два часа на улице полежала. Мне какая разница, я все равно ее мыть буду. А тоже дешевле получается.

Да, вот у людей проблемы, бегай от лавки к лавке целый день и время засекай. Тут тридцать процентов, тут двадцать. Прямо спорт такой.

– Ну что ж, Тамар, давай в «Тати». Начнем мерить. Обещаю!

В «Тати» я и сама заразилась всеобщим ажиотажем. Тоже рылась, мерила и в итоге очень даже неплохо приоделась. А главное, мне удалось отключиться, я поняла, что целых полчаса не думала про Павлика. А это при моем воспаленном мозге уже результат!

– Лена, ты куда пошла?! – с ужасом схватила меня за руку Тамара.

– А что, мы вроде все купили?

– Пакет, с этим пакетом нельзя ходить. Все же поймут, что мы в «Тати» были!

Сама Тамара не швейцарка, у нее муж в представительстве Аэрофлота работает. Она так – экскурсии, музеи, а в перерывах, конечно, продуктовые лавки, магазины, расчет процентов. То есть жизнь заполнена до предела.

– Ой, Лен, с сыном, конечно, проблемы. У них тут какая-то новая мода. Подруга должна быть старше. Причем не на два года, а на двадцать!

– Как это?

– Ну мода, я же говорю.

– Тамар, какая мода странная!

– И не говори, вообще у них все тут странное, семь лет живу, все никак не привыкну. Чисто, конечно, прямо стерильно.