Портреты без рамок
Шрифт:
Новые организаторы рекламных кампаний Пресли не идут стандартными путями. Работает воображение, их усилия дают результаты. Словно за веревочки, как в театре марионеток, дергают полковник Паркер и два его помощника — Стив Шоулз и Том Дискин. Операция по продаже таланта Элвиса Пресли превращается в долговременную грандиозную коммерческую гонку, цирковой трюк, смертельный номер, после которого все остаются живы. У энергичного менеджера Элвиса Проели на ларе его деловой активности был оригинальный аттракцион под названием «Танцующие цыплята полковника Паркера»: бедняги действительно подскакивали, переступали, топтались, кудахтали — хитрость заключалась в том, что ходили они по раскаленному железу…
Элвис жил как на вулкане. Паркер но давал роздыха. 25 процентов от всех поступлений шло в его карман, быть может — и больше: Элвис за финансовыми операциями не следил, доверял своему
«Люди хотят знать, почему я не могу стоять спокойно, когда пою, — исповедуется Элвис. — Одни притоптывают в такт, другие щелкают пальцами, третьи придумывают что-то еще, а я, кажется, все это делаю одновременно… Я наблюдаю за залом, слушаю его… и я знаю, что все мы хотим чего-то особенного, и сами не знаем него. По важно, что мы это в конечном итоге получаем — от проблем избавляемся, и слава богу, и живы при этом и здоровы». Ханжи ухватывались за подобные высказывания, разбирали но косточкам, анализировали иезуитски. «Ну да, этот милый мальчик по наивности не замечает, что портит наших детей, он призывает к хулиганству, развращает бедных девочек, заставляет юношей становиться нахалами, которые плюют нам в лицо. Это грех, позор, это переходит все грани приличия, и это, наконец, просто не по-американски». И тут же: «Да нет, вы посмотрите, он же помогает выпускать нар, избавляться от вопросов-проблем, которые обступили. Молодежь он уводит от худших поступков, от преступлений. Конечно, он — дикарь, бунтарь, сексуальный тип, но все это показное, а так — глубоко чувствующий, одинокий человек и в сущности — еще ребенок, дитя». Иначе говоря, он — как все.
«Да не объясняйте вы ничего, — вступает полковник Паркер, — просто покупайте то, что продаем». И он показывал товар лицом: Элвис теперь профессионал, уверенно чувствует себя. Бросил в зал смелый взгляд, потом потупился, наклонил голову. Это вызов небу и все-таки молитва. Он поет госпел — и верующие матери подростков, заслушавшись, прощают ему в этот момент многое. И старый мир замкнутого пространства четырех стен умирает. Распахиваются юные просторы. Пусть это мгновение, недолгое, придуманное счастье, но оно — только их, и именно сейчас, немедленно, не когда-нибудь потом.
Ураганом несется Элвис через всю Америку, оставляя за собой шлейф восторга, гнева, любви и ненависти. Его песни агрессивны, как сама жизнь. Долой осенние листья и луну в тумане, чьи-то нежные руки и вальс. Он поет обо всем этом, но современно: это страсть и изнеможение, нетерпеливые объятия и рок. «Хочу, нуждаюсь и люблю», — вновь и вновь хрипит он. И девчушки, в милом и пока еще беззаботном возрасте, полагают, что мечты и тайные желания их обязательно сбудутся. И нет ничего стыдного в том, о чем думают: их порывы естественны. И мальчишки так хотят походить на него, он притягивает, он их понимает. Молодежь влюблена в него, потому что он опасен, потому что необуздан и неукрощен. И потому, что под этой маской — опрятный и галантный южанин, достойный гражданин и благочестивый прихожанин. И хотя ни он, ни они себе в атом никогда не признаются, Элвис — святой в обличье дьявола. И это знамение времени.
Уже родился миф вокруг имени его. Уже взял полковник Паркер за правило увозить его с концерта — под занавес — резко и неожиданно, без выходов на «бис», уже произнес он в этой связи свою знаменитую фразу: «Пусть им все кажется мало и мало». И Элвис послушно не выходит на поклон, дрожа от возбуждения, бросается под охраной телохранителей в машину. Он оставляет своих поклонников внезапно, пока они еще до конца не осознали, что же произошло. Когда приходят в себя, он уже далеко — недосягаем. И они разносят зал в щепки — он расковал их свободу. Мир не останется прежним — это пробуждение. Это внутренний толчок. А то, что белые станут копировать движения негритянских танцев, походку чернокожих и их ритм, — лишь элементы сопровождения. Главное — в исступлении. И он сделал это один, хотя весь сумасшедший мир, безумная конфликтная ситуация в нем подготовили почву. И вот его выступления ассоциируются не просто с эпохой в поп-музыке, а с жизнью целого поколения. Не только в США — во всем мире: в Японии и Исландии, Польше и Египте, ЮАР и СССР. Через океаны, границы и традиции вошел он почти в каждый дом (или
Как объяснить этот феномен? Что сказать, если не сработали сдерживающие центры, станции глушения, увещевания и грозные окрики? Не отмахнуться от активного воздействия американской массовой культуры как таковой и неотъемлемой ее части — поп музыки. Теперь, когда она залила наш эфир, это очевидно: так в чем причины?
Во-первых, музыка эта досуговая, во-вторых, она сделалась (уж как это произошло — теперь можно писать исследования) основной формой коммуникации в среде молодежи, в-третьих, музыка эта олицетворялась и олицетворяется молодыми людьми с их внутренним миром, она — средство их самовыражения. Ритм-энд-блюз, рок-н-ролл, соул, которыми прекрасно владел Пресли, при нем и после него трансформировались в калифорнийский рок, фолк-рок, хард-рок, хэви металл и другие направления рок-музыки. Поп-музыка, использовав радиовещание как стартовую площадку, захватила и освоила необъятные просторы телевидения, грамзаписи и видео. Шоу-бизнес сумел оценить возможности «неожиданного явления» и подчинить эту сферу музыкальной культуры своим интересам.
Элвис Пресли был одним из зачинателей музыкальной революции. И более двух десятилетий оставался королем рок-н-ролла. И всегда входил в пятерку лучших исполнителей поп-музыки: вместе с Элом Джонсоном (скончавшимся в 1950-м, до выхода Пресли на большую сцену, первый хит его появился еще в 1913 году); Бингом Кросби, самым популярным певцом в мире (соперничавшим разве что с героями мультфильмов Диснея), выпустившим 125 альбомов и 2600 синглов, получившим платиновый диск в 1960 году; знаменитейшим Фрэнком Синатрой по кличке Голос и ансамблем «Битлз», который не надо представлять. Пресли — в когорте сильнейших. И он — в руках опытных представителей делового мира. Они помогли ему приобрести дом в Грейс ленде (3764, Хайвей 51, Южный Мемфис), он владелец несчетных кадиллаков всех цветов радуги. Ему подобрали друзей и охрану: «мафия из Мемфиса» (так величают его ближайшее окружение) следует за ним повсюду, предупреждает любое желание. За ним следят, ухаживают, наводят перед каждым выходом косметический лоск. Его упаковывают красиво, изящно, виртуозно. И торгуют им. И он — паинька, кукла, манекен, он не сопротивляется. Сидит себе в хрустальной (чтобы видно было всем — но руками не трогать) клетке, под ажурным колпаком, что-то шепчет — видно движение губ, может быть, хочет спросить, как Дик Риверс, герой его будущего фильма «Люблю тебя»: «Так вот что вы хотели со мной сделать — продавать, показывать как обезьяну в зоопарке? Так?»
Его фотографии наводняют мир. Лицо и имя его повсюду, сувениры Пресли поставлены па ноток: майки, кепки, галстуки, ремни, свитера, браслеты, открытки, значки, ручки, карандаши, пуговицы, подушки, расчески, гитары, одеколоны, носки, трусы, платки, кошельки, кружки. И конечно — пластинки. Над все новыми рекламными проектами постоянно работает штат специалистов. Самому тоже передышки не дают. Запись ведут и по ночам, подбадривая стимуляторами. Появилась у него и группа сопровождения, нет, не мальчики из охраны (те — само собой), а хоровой квартет «Джорданэрс» — неплохие ребята: знают, как выстроить фон для его богатого голоса. И выходит он к зрителям в «золотом костюме стоимостью 4 тысячи долларов» (об этом не забудут упомянуть репортеры) с обезьянкой или попугаем на плече — для экзотики, и смахивает шелковым шейным платком пот со лба, и бросает его в зал, где рвут дар звезды на части, чтобы хранить потом кусок материи всю жизнь.
Зал затаил дыхание, а он между двумя номерами рвущимся (переводит дыхание) голосом, профессионально проговаривает речитативом, под выжидательные аккорды-паузы, готовящие следующий его акт: «О-о-о-йэ-э-э… ну вот, сейчас будет еще одна старая, знакомая нам мелодия… одна старая вещь, записанная как-то в Нью-Йорке, ну знаете, там, где все ходят по тротуарам… так эта мелодия, эта нежная баллада, эта сладкая песнь об одной девушке, что я знаю… хорошая девчушка… очень похожа на тебя, милочка, ну просто вылитая… и вот эта песня, эта девушка… и я говорю ей, говорю… я склоняюсь к ней… и говорю… склоняюсь близко, близко…» И взрываются первые ноты, и он, словно слепой, нервно перебирает пальцами микрофон. И просто вроде все это, и даже примитивно. Но нехитрый прием обнажает умы и сердца. Слезы бегут по щекам экзальтированных поклонниц… Ну чего же от него ждать? Скажете — испорченное общество, ущербные люди. Но разве не происходит то же самое на концертах нынешних звезд советской эстрады, рок-музыкантов, хоть и подражательны они в большинстве своем? Давно кануло в Лету ослепительное мгновение Элвиса Пресли, но сколько ярких талантов зажег он в Америке и Европе.