Пощёчина
Шрифт:
Феодора, должно быть, очень любила Иоанна, никто прежде не задерживался в ее спальне дольше, чем на полгода. Каждый раз, наблюдая за матерью и Иоанном, Мароция испытывала возбуждение. Сладкое, еще не переросшее в похоть и не требующее удовлетворения.
Во дворе раздались крики, и Мароция поспешила вниз. Если дядя Стефан еще не ушел, она спросит его, что в городе болтают о дружбе Папы Сергия с герцогом Ломбардским.
Когда Мароция вышла в открытую галерею над тюремным двором, внизу развернулось настоящее сражение. Один из пленников завладел мечом. Несмотря на кандалы на запястьях
– Тащите копья!
– скомандовал дядя Стефан, закалывая одного за другим безоружных пленников, чтобы они не путались под ногами.
Размахивая мечом, пленник попытался отступить к стене. Но Стефан и вооруженные копьями солдаты окружили его. Стефан полоснул мечом по спине пленника. Чужак взвыл, но не упал. Второй удар пришелся ему в плечо, и заставил пошатнуться.
– Не убивать!
– приказал Стефан.
Он ударил пленника древком копья под колени. Когда чужак упал, стражники набросились на него. Они били по голове и спине тупыми концами копий и широко замахивались.
Мароция спустилась во двор. Избиение прекратилось, и Стефан поднес ладонь к лицу неподвижного пленника.
– Дышит.
– Вряд ли, доживет до вечера, - сплюнул один из стражников.
– Закопаем его вместе с остальными, - он кивнул на убитых.
– Готов спорить на свой перстень, что он не только доживет до утра, но и поправится, - дядя Стефан прищурился.
– Он молод, нагл, и сильней многих из вас.
Он обернулся и заметил Мароцию.
– Ты видела, как он дрался?
Она кивнула и невольно улыбнулась. Стефан очень отличался от своей сестры Феодоры. Она была красивой, он - похож на обезьяну, но, когда он говорил о драках его глаза, так же блестели, как ее, когда она говорила о политике.
– Бог наделил этого чужака силой и смелостью, - согласилась Мароция.
– Заприте его, - кивнул дядя Стефан стражникам. Он обнял Мароцию за плечи и повел ее в замок.
– Как поживает твоя мать? Она уже встала?
Они остановились у фонтана, Стефан зачерпнул воды, сполоснул лицо и шею.
– Как поживает малыш Иоанн? Уже ходит? Говорит?
– Годовалые дети не умеют ходить.
– А я старый осел, никак не могу запомнить сколько ему лет, - Стефан хлопнул себя по лбу и засмеялся.
Вторую половину дня Мароция провела в саду в кругу семьи. Маленький Иоанн ползал по расстеленному на траве одеялу. Стефан сидел на раскладном стуле в тени. Феодора и Мароция нежились на подушках под пробивающимися через листву косыми лучами солнца.
***
На следующий день Мароция спустилась в подвал посмотреть на пленника.
– Ты проиграл, Анастасий, - сказал стражник со свежей повязкой на животе.
– Он не умрет сегодня. Он еще дышит.
– До захода солнца еще есть время, - мрачно буркнул бородатый стражник.
И правда,
На следующий день у нее не было времени проверить пленника, Феодора устроила прием. В ночном представлении Мароция играла Афродиту, богиню любви и красоты. В прозрачной тунике и с распущенными волосами она ходила среди гостей - консулов и прелатов. Сегодня они приехали без Папы Сергия, у отца всех католиков случилось обострение желудочной болезни.
Гость около, которого Афродита останавливалась признавался ей в любви. Речи, воспевающие красоту, молодость и желания тела, прославляли саму жизнь и кружили голову сильнее вина. Двенадцать мужчин за столом смотрели на Мароцию с нескрываемой страстью, и под их взглядами она, как будто пережила второе рождение, и, действительно, превратилась в богиню. Самые красивые слова любви произнес старый кардинал с изуродованными подагрой пальцами. В награду за его красноречие, Афродита опустила тунику с плеча, полностью обнажив левую грудь. С улыбкой Мароция смотрела, как старик хватает ртом воздух и думала о том, что Афродите позволено все.
Праздник затянулся до рассвета. Мароция легла в постель, не переодеваясь. Кажется, Иоанн помог ей добраться до ее спальни. Многие гости уснули за столом. Проснувшись после полудня, Мароция слышала, как они переворачивают посуду, кричат на слуг и требуют воды.
Ближе к сумеркам Мароция спустилась в тюрьму. Пленник метался в бреду: бил по полу сжатыми кулаками, кусал губы и мотал головой. Мароция поднесла факел к решетке, рассматривая крупные капли пота на обнаженном теле. Если у чужака началась горячка, значит он скоро умрет, подумала Мароция и почувствовала острое сожаление. Ведь в том, как отчаянно и храбро он сражался, было не меньше красоты, чем в рождении Афродиты из морской пены.
– Эй, - Мароция окликнула солдат. Сегодня в тюремном коридоре дежурили отец и сын. Оба коротконогие и коренастые, похожие друг на друга, как близнецы.
– Чужаку давали воды?
– Нет, госпожа, - младший потупил взгляд.
– Какова была твоя ставка?
– спросила Мароция.
– Ты ставил на то, что он выживет или умрет?
Младший стражник посмотрел на отца, тот сжал руки в замок и заговорил монотонным голосом:
– Несмотря на то, что он гнусный разбойник, чужак силен и смел. Я поставил свой лук на то, что он выживет, и, если он выживет, поклялся, что сделаю из него хорошего солдата.
– Я увеличу вашу ставку, - Мароция отколола от своей туники золотую брошь и протянула ее стражнику.
– Но передай всем, что никто кроме меня не смеет поить и кормить его.
Старик дважды кивнул. Его сын посмотрел на Мароцию с восхищением, подпитываемым воображением девственника.
– Принеси воды, - приказала Мароция, и мальчишка умчался во двор.
Старик отодвинул железную решетку. Его сын поставил ведро воды в шаге от пленника. Мароция смотрела на мечущееся в лихорадке красивое молодое тело и ощущала странное покалывание в сердце.