Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

Купер Джеймс Фенимор

Въ обращеніи стараго охотника было что-то особенное, что сильно привлекло къ нему вниманіе Елизаветы, такъ что она разсматривала его наружность и одяніе. Онъ былъ такъ высокъ и худощавъ, что казался выше, чмъ былъ на самомъ дл. На голов y него была теплая, хотя довольно потертая лисья шапка. Лицо его было также худощаво, какъ и вся его фигура, но черты выражали крпкое и постоянное здоровье. Его кожа получила ровный, красноватый оттнокъ отъ холода и втра. Изъ-подъ густыхъ бровей, сквозь которыя начала уже пробиваться сдина, блестлъ все еще

ясный и искристый глазъ.

Его худая шея была обнажена и доступна дождю и холоду; на томъ мст, гд застегнуто было его верхнее платье, виднлась узенькая полоса клтчатаго воротника. Остальная одежда его состояла изъ дубленой кожи оленя, еще покрытой волосами, поддерживаемой пестрымъ поясомъ. На ногахъ y него были надты мокасины также изъ оленьей шкуры, украшенные колючками дикобраза; гамаши доходили до колнъ и были сшиты изъ оленьей шкуры, равно какъ и панталоны, y которыхъ они оканчивались; вслдствіе: этого поселенцы дали ему названіе Кожаный Чулокъ. Черезъ лвое плечо надтъ былъ ремень изъ оленьей кожи, на которомъ вислъ оленій рогъ, до того тонкій, что находящійся въ немъ порохъ виденъ былъ насквозь; сбоку вислъ кожаный ягдташъ, изъ котораго онъ бралъ порохъ и вновь набивалъ свое длинное ружье. Пока онъ этимъ занимался, судья, заботливо осмотрвъ раны убитаго оленя, сказалъ;

— Я былъ бы очень радъ, Натти, еслибы могъ приписать себ честь и право на убитое животное. Положимъ, что отъ меня произошелъ выстрлъ въ шею, въ такомъ случа животное мое, такъ какъ второй былъ уже безполезенъ, — мы называемъ это актомъ суперэррогаціи.

— Называйте это какъ хотите учено, сказалъ охотникъ, держа лвой рукой ружье, a правой, придавивъ оловянную крышку своего ягдташа, вынулъ кусокъ кожи, пропитанной саломъ, ввернулъ въ нее пулю, и, продолжая говорить, съ силой втиснулъ ее въ стволъ. — Называйте какъ хотите, но все же не вы убили оленя, онъ палъ отъ руки боле молодой, чмъ ваша и мои.

— Какъ вы объ этомъ думаете, молодой человкъ? шутя сказалъ судья спутнику Натти. Кинемъ жребій, и если вы проиграете, то деньги принадлежать вамъ. Что вы на это скажете, пріятель?

— Я вамъ скажу на это, что оленя убилъ я, гордо сказалъ молодой человкъ, облокотясь на ружье, столь же длинное какъ и y Натти.

— Итакъ, вы стоите двое противъ одного, значить, перевсъ на вашей сторон; мн приходится faire bonne mine an mauvais jeu, и надяться, что вы продадите мн, оленя. Было бы очень оригинально, еслибы я не сумлъ воспользоваться его смертію.

— Мн нечего тутъ продавать, отвчалъ Кожаный-Чулокъ, въ которомъ мы узнали нашего стараго друга, Соколинаго Глаза, — потому что часто случалось мн видть, какъ еще прыгали животныя, раненыя въ шею. Я не изъ тхъ людей, которыя любятъ оттянуть то, на что другіе имютъ полное право.

— Натти, сегодня вы упрямо держитесь своихъ правъ, сказалъ судья Темпль, въ веселомъ расположеніи духа. Какъ вы думаете, молодой человкъ, достаточно дать за оленя три доллера?

— Прежде чмъ я отвчу на это, надо разршить

настоящій вопросъ о прав, такъ чтобъ вс были довольны, отвтилъ молодой человкъ скромно, но съ выраженіемъ, далеко не соотвтствовавшимъ его наружности. Какимъ количествомъ крупной дроби заряжено было ваше ружье?

— Пятью, милостивый государь, возразилъ судья: разв вы находите это недостаточнымъ для убіенія оленя?

— О, конечно, было бы достаточно и одной дробины, отвчалъ тотъ, подходя къ дереву, изъ-за котораго вышелъ; но вспомните, что вы выстрлили по этому направленію, и въ этомъ дерев находятся четыре пули.

Судья освидтельствовалъ на елк свжіе слды, покачалъ головою, и отвчалъ:

— Вы приводите доказательства противъ себя самого, молодой человкъ. Гд же пятая пуля?

— Здсь, сказалъ молодой человкъ, откинувъ плащъ и показывая на сюртук отверстіе, откуда струились капли крови.

— Боже! съ ужасомъ вскричалъ судья: — я терялъ здсь время, когда ближній мой страдалъ отъ моей руки, не издавъ даже жалобы. Садитесь скоре въ сани, молодой человкъ; мы находимся недалеко отъ нашей деревни, гд можемъ получить медицинскія пособія; все необходимое будетъ доставлено на мой счетъ. Вы должны остаться y меня до совершеннаго выздоровленія, и даже доле, если вамъ понравится.

— Благодарю васъ за доброе намреніе, но я не могу имъ воспользоваться: y меня есть другъ, который будетъ сильно безпокоиться, если я не возвращусь, да притомъ и рана легкая — кость не повреждена; все же я думаю, что вы согласитесь на мое право на оленя.

— Согласиться! сказалъ взволнованный судья: я вамъ навсегда даю право стрлять во всхъ моихъ владніяхъ и лсахъ, если это вамъ вздумается; досел никому не дано было такого права, кром Кожанаго-Чулка, который, вроятно, съ удовольствіемъ раздлить его съ вами. Но я откупаю y васъ оленя, и взамнъ возьмите вотъ это.

Старый охотникъ стоялъ спокойно, пока судья высказывалъ это, потомъ проворчалъ про себя:

— Многіе утверждаютъ, что право Натти стрлять на этихъ горахъ гораздо древне права Темпля запрещать ему это.

Не обращая вниманія на слова Натти, молодой человкъ вжливо поклонился судь и сказалъ ему учтиво, но съ твердостью:

— Извините меня, судья Темпль, но мн нужна эта дичина.

— Но за эту сумму вы можете купить любаго оленя, сказалъ ему судья. Возьмите, пожалуйста, вдь это сто доллеровъ.

Молодой человкъ, казалось, колебался минуту; но вдругъ лицо его покрылось краской, и онъ вторично съ низкимъ поклономъ отвергъ предложеніе. Въ этотъ моментъ Елисавета встала, откинула вуаль и настоятельно сказала:

— Конечно, вы не обидите такъ моего отца, отяготивъ его совсть сознаніемъ, что онъ оставилъ въ лсу безъ помощи человка, котораго ранилъ. Прошу васъ, подемте съ нами и согласитесь посовтоваться съ докторомъ.

Юноша все еще колебался; но въ это время судья подошелъ къ нему, съ нжнымъ усиліемъ толкалъ его и заставлялъ войти въ сани.