Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]
Шрифт:
Рождественское удовольствіе стрлять по индйк принадлежитъ къ тмъ немногимъ, которыя рдко забываются переселенцами. Владлецъ птицы былъ свободный негръ, доставлявшій при этомъ случа и другихъ животныхъ, которыя должны были быть убиты.
Устройство праздника было очень просто и легко понятно. Птица шнуркомъ привязывалась къ обрубку большой сосны, которая со стороны стрльбища плоско отрубалась топоромъ, чтобы служить цлью. Пространство между пнемъ и мстомъ стрльбы имло сто отмренныхъ локтей. Негръ назначалъ цну за каждую птицу и опредлялъ условія; когда это было сдлано, то законъ ставилъ ненарушимымъ правиломъ допускать къ стрльб каждаго свободнаго охотника.
На площади находилось
Главный ораторъ былъ упомянутый Кожанымъ-Чулкомъ Билли Кирби, пустой и буйный молодой человкъ, котораго работа, если онъ когда-либо ею занимался, состояла въ очищеніи деревни и выкапываніи корней. Шумливаго и добродушнаго нрава, онъ былъ въ состояніи по цлымъ недлямъ толкаться изъ кабака въ кабакъ, когда онъ думалъ, что кліенты его могутъ обсчитать его на шиллингъ; но если съ нимъ сходились, то онъ, взявъ топоръ и корзину, направлялся скорыми шагами къ лсу; здсь онъ опредлялъ свой округъ, обозначая его на окружающихъ деревьяхъ и прикладываясь весьма часто къ своей манерк; потомъ раздумывая отправлялся на назначенное ему мсто, снимая съ себя излишнее платье, разглядывая испытующимъ взоромъ деревья, вершины коихъ доходили до облаковъ. Для пробы своей силы онъ избиралъ обыкновенно самое лучшее дерево и приближался къ нему, напвая хладнокровно псню; потомъ увреннымъ топоромъ длалъ на кор зарубку и измрялъ разстояніе; затмъ наступала знаменательная минута для лса, который цвлъ и зеленлъ сотни лтъ. Наконецъ раздавался трескъ, когда дерево ломалось на мст удара, потомъ шумъ втвей на сосднихъ деревьяхъ и паденіе на землю, походившее на землетрясеніе. Съ этой минуты непрерывно раздавался стукъ топора и паденіе деревьевъ, подобно отдаленной канонад, и въ глубину пробивался свтъ со скоростію зимняго утра.
Кирби могъ продолжать работу дни, недли и мсяцы съ усердіемъ и послдовательностію, доходящими до невроятныхъ предловъ. Часто въ лтній вечеръ слышали въ Темпльтон, какъ онъ призывалъ своего вола по окончаніи работы, голосомъ стентора, и эхо повторяло его зовъ, который замиралъ въ горахъ, окружающихъ озеро. Когда онъ оканчивалъ съ необыкновенной силой и скоростію уборку дровъ, то собиралъ свои рабочіе инструменты, зажигалъ втви, и удалялся изъ горящаго лса, какъ завоеватель города, увнчавшій свою побду горящимъ факеломъ. Долго посл того можно было встртить Кирби шатающагося по кабакамъ и разъзжающаго на крестьянскихъ лошадяхъ. Онъ бралъ на себя роль глашатая при птушьихъ бояхъ, и часто былъ героемъ народныхъ удовольствій.
Между порубщикомъ и Кожанымъ-Чулкомъ давно существовало соперничество въ употребленіи ружья. Натти могъ похвастать давней опытностію, но говорили, что и Билли не отставалъ отъ него; и теперь первый разъ они должны были состязаться публично.
Билли только-что сошелся въ цн избранной птицы, какъ подошли Натти и спутники его. Призъ, назначенный за выстрлъ, состоялъ изъ шиллинга (четыре гроша или 18 крейцеровъ). Индюка привязали къ цли, но туловище его было все покрыто снгомъ, и виднлась только красная голова и длинная шея. Если птица повредилась подъ снгомъ, то оставалась собственностію ея владльца, но если хотя одно перо падало изъ видной части, то она доставалась, какъ призъ, охотнику.
Негръ, сидвшій въ довольно опасномъ сосдств около птицы, только-что усплъ назначить условія, какъ приблизилась Елисавета съ дядей, и стрльба началась.
— Прочь съ дороги! крикнулъ Билли окружающимъ мальчикамъ, выступая на боевое мсто. — Прочь, чертенята! не то прострлю васъ насквозь. Ну, Бротъ, простись съ твоей индйкой.
— Остановись!
— Ого! сказалъ Билли молодому человку, y васъ такъ много денегъ, что вы платите за выстрлъ, который вамъ никогда не удастся.
— Не ваше дло заботиться, сколько y меня въ карман, гордо отвтилъ молодой человкъ: я хочу стрлять, Бротъ, и вотъ вамъ за то деньги.
— Ну, ну, не горячитесь такъ, молодой человкъ, сказалъ Билли, осматривая свой кремень: y васъ, какъ я слышалъ, повреждено лвое плечо, и Бротъ можетъ доставить вамъ выстрлъ за полцны. Не думайте, что легко попасть въ птицу, если только вамъ это удастся, потому что я всми силами буду препятствовать этому.
— Не очень-то важничайте, Билли Кирби, сказалъ Кожаный-Чулокъ, облокотясь на стволъ своего ружья. Вамъ предстоитъ только одинъ выстрлъ, и если вы промахнетесь, то за вами послдуетъ привычный глазъ. Хотя моя стрльба не такъ уврена какъ прежде, но 100 локтей не большое разстояніе для длиннаго ружья.
— Вотъ какъ, старый Кожаный-Чулокъ тоже поднялся за нами, легкомысленно вскрикнулъ Билли Кирби. Вдь я имю преимущество, старина, и скоро увидимъ, кто будетъ сть это сочное жаркое.
Пока порубщикъ поднималъ оружіе, хозяинъ индйки старался отвлечь его вниманіе и рзко вскрикнулъ:
— Билли Кирби, послушай честью, отойди-ка подальше, я не хочу дать себя въ обманъ! Дайте мсто, мальчишки! Шельма индйка, качай же головой, разв ты не видишь, что въ тебя цлятъ?
Вс эти восклицанія негра были совершенно напрасны, потому что не такъ-то легко было раздражить нервы порубщика. Билли прицлился съ большой осторожностью; нкоторое время господствовала тишина, но курокъ щелкнулъ, и раздался выстрлъ. Голова индйки повисла на сторону, и нсколько времени она махала крыльями, но потомъ удобно помстилась и живо стала смотрть кругомъ. Негръ прервалъ молчаніе, и съ восторгомъ расхохотался, катаясь отъ удовольствія по снгу.
— Славный индюкъ! воскликнулъ онъ подпрыгивая, дайте-ка еще мн шиллингъ, если хотите сдлать другой выстрлъ.
— Нтъ, теперь моя очередь, сказалъ Оливеръ, я заплатилъ деньги. Посторонитесь и дайте мсто.
— Любезный другъ, y васъ дрожитъ рука, сказалъ Натти, — не стрляйте лучше, a если хотите уже непремнно, то стрляйте скоре, пока ваша неврная рука не потеряла цли.
— Послушайте честью, сказалъ хозяинъ индйки: вы не имете права давать совты Натти Бумпо. Оставьте его стрлять, и дайте ему мсто.
Юнош очистили мсто; онъ живо выстрлилъ, но индйка и не шевельнулась, пуля не попала даже и въ цль.
Радость Брота при вторичной неудач исчезла окончательно, когда Эдвардсъ удалился пораженный, a Натти Бумпо взошелъ на мсто стрльбы. Лицо его сдлалось голубовато-коричневымъ, и руки его пересилили врожденное отвращеніе къ холоду.
Старый лсникъ приготовился: выставилъ правую ногу, лвой рукой взялся за стволъ, и направилъ его на птицу. Вс глаза были обращены къ цли; но въ моментъ, когда думали услышать выстрлъ, услыхали только стукъ кремня.
— Осчка, осчка! съ торжествомъ вскричалъ негръ, и радостно подбжалъ къ птиц. Натти Бумпо оскся! Натти Бумпо не попалъ въ индюка!
— Глупости, сказалъ съ раздраженіемъ старый лсникъ: убирайся съ дороги, Бротъ. Какъ можешь ты быть такимъ сумасшедшимъ, чтобы считать осчку выстрломъ? Пусти, я покажу Билли Кирби, какъ надо бить рождественскаго индюка.
— Нтъ, закричалъ негръ, Бротъ поступаетъ честно; вс знаютъ, что осчка считается выстрломъ. Спроси Монса Джонса и молодую даму. — Да, да, Кожаный-Чулокъ, — вмшался Кирби, — негръ правъ: если ты хочешь еще стрлять, то долженъ заплатить шиллингъ. Я еще разъ хочу испытать свое счастье; возьми шиллингъ, Бротъ; первый выстрлъ мой.