Пошел купаться Уверлей
Шрифт:
Два коротко остриженных амбала, удобно развалившись в низких кожаных креслах, привлекли внимание Фризе тем, что не удостоили его даже косого, мимолетного взгляда.
Сыщик давно усвоил — заинтересованность может выдать не только чье-то пристальное внимание к тебе, но и попытка показать его полное отсутствие.
Высокий блондин в шелковом светло-сером костюме, с идеальным пробором набриолиненных волос, прошествовал мимо Фризе, держа в руке радиотелефон и что-то негромко вещая в него. Как только блондин приблизился к выходу, оба амбала вскочили. Один из них открыл блондину дверь, другой пристроился в двух шагах позади хозяина.
Теперь
«Не по мою ли душу? — насторожился Владимир. — Правда, это может быть и красотка, прогуливающаяся по пандусу, и красномордый седой лев, фланирующий по холлу».
Когда Фризе начинал расследование, то в каждом незнакомом человеке видел потенциального противника. Это не было манией подозрительности — лишь способом выживания. Иногда такая заданность приводила к фиаско, но чаще себя оправдывала.
Владимир вспомнил, как его питерский знакомый Марлен Столетов, эксперт городской прокуратуры, помог ему однажды раздобыть прекрасный торт для любимой девушки, праздновавшей свое двадцатилетие.
Знакомая Марлена работала в маленьком уютном кафе при гостинице. Для посетителей вход в кафе был со стороны улицы, а для персонала имелась дверь, соединяющая кафе с одним из коридоров ресторана. Через эту дверь приносили в кафе знаменитые торты и тающие во рту пирожные. Купить здесь торт можно было только по большому блату. У Столетова такой блат имелся — заведующая кафе Татьяна.
«Вот через это кафе я и слиняю! — подумал он. — Татьяна наверняка там не работает, получила небось повышение. Заведует рестораном. Или замуж вышла за какого-нибудь занюханного шведа. Но все это не имеет значения. По крайней мере, кто-то из обслуги еще помнит свою заведующую, и на ее имя, как на пароль, откроет заветную дверь. Заодно выпью кофейку. Раньше его прекрасно готовили. Потом выйду из кафе в стороне от главного подъезда, подальше от любопытных глаз. Схвачу левака, и в «Асторию».
Все произошло так, как он и задумал. Перебросился с буфетчицей несколькими фразами, поулыбался. Передал Татьяне большой привет. Она все еще работала в кафе. Только сегодня у нее был выходной. А еще болтают о скоротечности жизни. Десять лет прошло, а Татьяна все еще работает в этом маленьком кафе. И, несмотря на все наши глобальные невзгоды, кофе здесь по-прежнему ароматен и крепок, а пирожные тают во рту.
— Номер хотите получить, господин Зандерман? — спросила крупная брюнетка со строгим лицом, восседавшая за административной стойкой «Астории».
— Одноместный. Обязательно с ванной.
— У нас все номера с ванной.
— Главное — чтобы был потише. И повыше. Например, пятый этаж. Это реально?
— Как будете платить?
— Карточки «Америкэн-экспресс» у вас действительны?
— Да! Конечно.
Фризе протянул даме карточку и подумал: «Вот будет фокус, если Хиндеман меня надул. Или уже закрыли этот счет!» Счет оказался в полном порядке.
Все зависело от того, как быстро он сумеет разобраться в обстановке. «Быстрота и натиск, — подумал Фризе. И тут же поправился: — Быстрота без натиска. С натиском придется повременить. Резкие движения сейчас опасны».
Еще утром, шагая загаженными переулками в сторону Исаакиевской площади, Владимир придумал легенду:
Дежурная по пятому этажу, хрупкая стройная женщина, возраст которой определить было трудно — от двадцати пяти до сорока, с лицом, как будто скопированным с древнеримской камеи, с пышной копной рыжих волос, отвела Фризе в конец длинного коридора, показала уютный номер с тяжеловатой, под старину, мебелью. Сказала по-немецки:
— Приятного отдыха.
— Со мной можно и по-русски.
— Вы русский?
— Немец. Но много-много изучал ваш язык перед поездкой. Мой бизнес — гостиница. Хочу посмотреть, как управляются у вас.
— Как странно. Я слышала, что наши специалисты в Германию за опытом ездят. — Она деловито осмотрела комнату. — Этот дипломат — весь ваш багаж?
— Нет, нет. Еще чемодан, но случилась беда. «Люфтганза» отправила его в Киев. Как это у вас говорят? И на старушку бывает прорушка. Скоро вернут.
— Из Киева? — в голосе дежурной прозвучало сомнение.
Больше ничего не добавив, она вышла из номера, тихонько прикрыв дверь.
Фризе побрился, привел себя в порядок, надел новую рубашку и спустился вниз, в ресторан. Занимаясь расследованием, никогда не знаешь, что произойдет в самое ближайшее время. А он считал, что сытый сыщик способен на большее, чем голодный.
На свой этаж Владимир поднялся с большой чайной розой. Дежурная, склонившись над столом, внимательно изучала какие-то бумаги. Он тихо подошел к столу и положил розу на бумаги.
— Какая прелесть! — восхитилась женщина и подняла голову. — Вы? Откуда вы знаете, что мне нравятся чайные розы?
— Это входит в обязанность менеджера по расселению любого немецкого отеля.
— Вы меня разыгрываете. — Дежурная осторожно взяла цветок в руки, поднесла тугой бутон к лицу: — Большое спасибо.
Краем глаза Фризе заметил, что на ее столе лежит какой-то конспект.
— Лернен, лернен унд лернен! — продекламировал Владимир.
Дежурная приложила маленький пальчик к губам:
— Не так громко!
Помадой она пользовалась темно-коричневой, но упрекать ее за это Фризе бы не стал. Помада прекрасно сочеталась с рыжими волосами. — Начальство не поощряет занятий в рабочее время. А учиться приходится. Одного высшего гуманитарного теперь мало. Учусь на курсах менеджмента.
— Прекрасно! У нас есть о чем поговорить! Я закончил высшую школу менеджмента, — вдохновенно соврал Фризе.