Пошел вон, Чернов!
Шрифт:
— Руслан! — уже требовательно произносит мое имя.
— Какая жадная кошка, — дразню. И ее пальчики на ногах безжалостно вдавливают головку члена. Больно. Но, бля, меня подбрасывает от острой вспышки. — Сучка! — рычу я. — Остынь! — беру бутылку и лью остатки шампанского на ее горячую киску. Слава выгибается, падая спиной на стол, и содрогается. Ух ты, какой спецэффект. Снова впиваюсь в ее плоть, ускоряя и продлевая ее оргазм. Кошка содрогается с воплем. — Да. Моя девочка.
Поднимаюсь, срываю ее со стола и, пока она невменяемая, переворачиваю спиной к себе и
— Моя попочка, — слегка шлепаю и тут же втыкаюсь головкой в мокрую плоть. Вдавливаюсь, растягивая. Кошка пищит, царапая спинку дивана. Такая тугая девочка. Но меня уже не остановить. Иначе взорвусь. Врезаюсь в нее под наш общий вскрик.
Да, мать вашу! Да!
В глазах темнеет. Падаю грудью на ее спину, успев руками упереться в спинку дивана. Замираю на мгновение, ловя маяки. Ни с одной женщиной я не чувствовал чего-то подобного. Поэтому, наверное, и подсел на нее жестко.
Ее язычок проходится по моим пальцам на руке. Проталкиваю большой палец между ее губ, который она тут же всасывает.
— Бля… — закатываю глаза. — Прости, кошка моя… Сейчас будет жёстко.
Резко поднимаюсь и набираю бешеный темп, трахая свою женщину. Грубо, жестко, глубоко, под аккомпанемент ее криков.
Слава рвётся, стискиваю ее бедра сильнее, удерживая на месте. Ей не больно. Кошке нравится. Она всегда так реагирует на мою жёсткость, как настоящая самка, будя во мне что-то животное. Когда хочется покорить свою самку.
Кошка улетает первая, ритмично сжимая меня мышцами влагалища. Я следом за ней, ловя свой кайф.
Да. Вот этого мне и не хватало.
И никто…
Никто, кроме нее, не сможет мне такого дать. Потому что это не просто секс, не механические действия ради мимолётного оргазма. Это нечто большее, когда кончаешь не только членом, а головой. И после каждого сеанса в груди все разлетается на ошметки.
Падаю грудью на ее спину, утыкаясь в шею, дышу вместе с Кошкой в унисон.
Минут через пять собираю себя, сползая на диван, утягивая Славу за собой. Укладывая ее себе на грудь. Вот так всё правильно. Всё на своих местах. И пусть весь остальной гребаный мир взорвется к чертовой матери, оставив только нас в этом моменте.
— Как Новый год встретишь, так его и проведешь, — усмехаюсь я, перебирая пряди ее волос, вдыхаю их запах, расслабляя руку, позволяя им скользить по моим пальцам.
— Ой, заткнись, Чернов! — фыркает Слава, шлепая меня по плечу. Ловлю ее ладонь. Целую пальцы.
Ладно, пока закрою рот. Тем более говорить сейчас вообще не хочется. Хочется чувствовать ее рядом и просто дышать. Всё завтра…
Глава 14
Ярослава
Похмелье дается тяжело. И я сейчас не про алкогольное отравление. Я про откат после нашей ночи. Вчера «Асти» мне помог отключить сознание и включил только тело, только эмоции и инстинкты. Я так соскучилась по этому мужчине, что мне отшибло мозги окончательно.
Казалось
Мы уснули на диване, сил и желания добраться до кровати не было.
Проснулась я, оттого что мне было невыносимо жарко, окутанной телом Чернова. Его руки обвивают мою талию, сильная грудь прижимается к спине. Его горячее дыхание обжигает шею, вызывая мурашки. Я растерзана этим мужчиной. С непривычки саднит между ног. Но это приятно. Тело тянет, как у голодной кошки. Хочется еще. Даже несмотря на то, что больно. Я немного мазохистка. С Черновым так было всегда. Мне всегда было его мало, а ему мало меня. Мы трахались при каждом удобном случае, как озабоченные. Такой химии в моей жизни никогда не было. Только с ним. Можно сказать, что Руслан открыл для меня секс.
Не секс, как способ получить разрядку. А секс, как нечто глубокое, острое, ментальное, если хотите.
И вот лежу я абсолютно голая в его руках, и хочется порыдать. Что-то накатывает. Кусаю щеки изнутри, чтобы не завыть. Потому что знаю: в моей жизни больше никогда не случится такого мужчины. Да и Чернов не идеал. К сожалению…
Тогда зачем это всё? Продлить агонию?
Окей, я ее продлила. Было сладко. Очень сладко. А на утро – горько.
Боже, как хочется закрыть на всё глаза и остаться с ним. Наступить на горло гордости, обиде, предательству. И просто быть счастливой.
Но, к сожалению, это так не работает. Иногда я очень жалею, что не тупая овца. Им как-то легче живется. Никаких нервов и метаний.
Аккуратно выбираюсь из удушливых объятий Чернова. Поглаживаю кота, который спит в кресле, осматриваю бардак, который мы вчера натворили. Я вся липкая от игристого. Но грязной себя не чувствую.
Мерзкий голосок в моей голове шепчет: «А ты должна ощущать себя испачканной. Ибо этот гад трахал тебя после другой».
А может, за этот год он поимел их еще сотни. Мало ли что он там напел. Я уже не верю.
Вот. Можно вернуть мужчину в свою жизнь, в свою постель и даже в душу. А доверие вернуть нельзя. При любом удобном случае мерзкий голосок всегда будет нашептывать то, чего, возможно, нет. И никак от этого не избавишься.
Чернов переворачивается во сне на живот и обнимает подушку. Зависаю на его широкой спине, на следах моих ногтей на его плечах. Закрываю глаза.
Боже. Ну почему это так невыносимо?
Легче мне не стало. Секс только все усугубил.
Дура. Идиотка.
Ругаю себя последними словами и иду в ванную. Принимаю душ, пытаясь отмыться от того, что отмывать не хочется.
Промакнув волосы полотенцем, расчесываюсь, смотря на себя в зеркало, и начинаю рыдать, как дура.
С психом кидаю расческу в раковину, облокачиваясь на нее руками, кусаю губы, чтобы не закричать.
Ненавижу эту сволочь.
Ненавижу!
Умываюсь холодной водой, приходя в себя. Через силу улыбаюсь сама себе в зеркало.
Вот это похмелье!
Всё, минутка слабости и драмы закончилась. Пьесу нужно доигрывать до конца. Иначе в ней не будет смысла. Сегодня я должна попасть домой.