Послания Ивана Грозного
Шрифт:
относящаяся к осени 1569 г., вновь возвращает нас к сюжету, затронутому
царем в первом послании Курбскому, - к разногласиям можду Грозным и
ею прежними «советниками» по вопросам внешней политики. За годы,
прошедшие с начала Ливонской войны, многие из этих «советников»
успели сойти с исторической сцены, некоторые из них, в первую очередь
А. М. Курбский, успели превратиться в «крестопреступников». Но это не
значит, что внешнеполитические
«крестопреступников» прежде, потеряли свое значение, - напротив, именно
потому, что поворот во внешней политике, происшедший в конце 50-х
годов, совпал с разгромом боярства, представители этого класса могли
надеяться, что новый внешнеполитический поворот принесет им пользу.
474
Неизданные до сих пор документы, находящиеся в Венском архиве,
раскрывают нам весьма интересный, хотя и совершенно неизвестный
русским историкам факт: прямую и непосредственную связь между
эмигрантом Курбским и Габсбургами. Через 5 лет после своего бегства из
России «изменник государев», недавно принимавший участие в русско-
польской войне на стороне Сигизмунда II Августа, обратился к
императорскому агенту в Польше с неожиданным предложением:
заключить союз между императором и русским государем против султана.
Максимилиан II, извещенный о предложении Курбского своим агентом,
аббатом Циром, отнесся к этому предложению с полным вниманием: в
течение целого года Цир, действовавший, конечно, по инструкциям
императора, вел переговоры с «дражайшим (carissimus) Курбским»
История этих переговоров излагается автором настоящей статьи в
специальной работе (принятой к изданию в «Исторических записках» АН
СССР) по материалам Венского архива (Wiener Staats Archiv, Polonica,
Berichte Cyrus 26 Nov. 1569-26, July 1570), полученным (в виде
машинописных копий) благодаря любезности Р. С. Панина. и
систематически информировал об этих переговорах Максимилиана II.
В чем же заключалась цель Курбского, на что он рассчитывал,
обратившись к императору с таким предложением? Несмотря на то, что
отношения между беглым князем и польским правительством в эти годы
явно ухудшились, «князь Ковельский» (как именовал себя Курбский в
Польше) занимал, как-никак, определенное общественное положение, был
даже допущен в королевскую раду и, конечно, не стал бы затевать такое
дело, если бы не имел надежды на его реальное осуществление .
Главное, что давало Курбскому надежду на осуществление его планов,
было, конечно, резкое ухудшение русско-крымских и русско-турецких
отношений
изгнать русских с Волги и подступов к Кавказу. Попытка турок перейти с
Дона на Волгу и овладеть Астраханью не удалась; однако с 1569 г. Грозный
уже никак не мог быть спокойным за свои южные границы: крымский хан,
перед лицом явной враждебности своего патрона - султана - к Ивану
Грозному, тоже переменил тон, стал требовать территориальных уступок,
«поминок» (дани) и угрожать нападением. В кругах «крестопреступников»
в Польше не случайно получил распространение специальный рассказ о
нападении на Астрахань: ( См. в «Археографическом обзоре», стр. 550,
551. ) единомышленники Курбского надеялись, что события 1569 г. заставят
царя вспомнить «супротивословия» «добрых и мужественных». Как истый
боярин, Курбский считал свою измену обыкновенным «отъездом»,
подобным тем, которые нередко совершались в Литовской, да и в
Московской Руси (до Грозного), и не были бесповоротным актом.
Заключив для Русского государства в трудный момент турецко-татарского
нападения соглашение с одним из сильнейших государств Западной
475
Европы, Курбский, по его мнению, мог рассчитывать на почетное
возвращение в Россию.
План совместного нападения на Турцию, частично изложенный
Курбским Циру (полностью изложить свой план Курбский соглашался
только лично императору, для чего просил под каким-нибудь предлогом
пригласить его к императорскому двору ), несомненно весьма привлекал
Габсбургов: после войны 1566. г. император непрерывно ожидал турецкого
нападения и готовился к войне. Но можно ли было рассчитывать на
сочувствие этому плану со стороны Ивана IV? Нет необходимости
доказывать, что «посредник», с которым имели дело Габсбурги, никак не
мог быть доверенным царя. Грозный еще менее склонен был снисходить к
«отъездам», чем его предки, уже с XV в. начавшие войну с этим
пережитком феодальной раздробленности. И в 1569 и в 1571 г., отправляя
своих послов в Польшу, царь неизменно наказывал им: «с Курбским, ни с
ыными которыми изменники никоторых речей не говорити, а молвити с
изменниками которого ся доброго дела договорити?» ( Сб. РИО, т. 71,
стр. 543 и 778. ) Но неудачны были не только личные планы Курбского.