Посланники
Шрифт:
"Конец света переносится, - догадался я.
– Америка решила…"
Строя различные предположения, перебирая в уме различные версии, я окунулся в состояние оцепенения.
"Автоматы поставить на предохранители!", - приказал командир взвода, и я, покусывая губы, перевёл слова лейтенанта: "Парни, мы, вроде бы, отбоевались! Из Газы нас депортируют…"
Мы недоумённо переглянулись. В голове сверкнуло: "Отступаем! Приговор Злу откладывается на неопределённое время"
"Нелепо!" - заключили одни. "Непостижимо!" -
Потом воцарилась молчание –
долгое,
вязкое,
удушливое.
Я допытывал себя: "В Газу нас послали по недосмотру или по недомыслию?"
Сжались мышцы.
В животе застрял ледяной кусок.
Высказав неприличное словцо, я почувствовал себя немного лучше.
Казалось, у всех нас перехватило дыхание.
Казалось, потерялось ощущение самих себя.
Казалось, мы лишились достоинства.
Казалось, справедливость сдавил спазм.
Наши танки сдержанно зарычали,
стыдливо развернулись,
стали медленно отходить на север.
Громко сморкаясь, Жермен поглядывал в сторону Газы и сквернословил.
– Не надо!
– остановил я Жермена.
– Арабы сослужили человечеству добрую службу – придумали обозначение цифр. Представляешь, каково было бы, если б нам пришлось умножать или делить, пользуясь цифрами римскими?
Кто-то проговорил: "Неужели мы опоздали?.."
Кто-то отозвался: "Опоздать никогда не поздно…"
Кто-то радостно покашливал.
Кто-то стыдливо глядел себе под ноги.
Кто-то помянул Бога.
Кто-то заметил: "Бог отлучился. Утёр руки дядя…"
Кто-то помянул главу правительства.
Кто-то, непочтительно тыча пальцем в небо, ворчал: "Нас подставили…"
Кто-то из артиллеристов досадливо крикнул: "Это какая-то нелепость…"
Кто-то из танкистов сдавленно воскликнул: "В другой раз мы…А не то очерним себя в веках".
Боец Николай пропел:
"Вышел зайчик на крылечко
почесать своё яечко.
Шарил, шарил – не нашёл;
плюнул на хер и ушёл"
Рафи недоумевал:
– Что случилось?
Амос, высунув язык, пояснил:
– Рыбка с крючка сорвалась!
Гилад, прикрыв ладонями уши, осведомился:
– Сержант, теперь нам какая цена?
– Мы солдаты, - сказал я.
Гилад поджал губы, словно опасался выдать государственную тайну.
Иона, выпятив грудь, громко произнёс: "Всё псу под хвост! Мы, вроде бы, уделались…"
Громко зевнув, Амос спросил:
– Кто сказал?
– Кому надо, тот и сказал - рявкнул Иона.
– Тебе не надо – не слушай! А мы всё равно уделались, даже если ты и на самом деле глухой.
Ран воскликнул: "Зато теперь мы освободились от всего этого!.."
– Свобода? Хотел бы я знать, что она из себя представляет. Ты, сержант, знаешь?
Я сказал:
– Знаю.
– Ну!
– напрягся ефрейтор. Казалось, ещё немного и он задохнётся от нетерпения.
Я изрёк:
– Свобода – это когда ты не ведаешь, на каком ты свете!
Лицо ефрейтора страдальчески сморщилось.
– Разве мы не знаем?
Я тоже сморщил лицо. У меня в голове началось чёрт-те-знает-какое метание. "Мы сбилась с ритма, сбились с пути, - подумал я.
– Наш компас вышел из строя…"
Николай извлёк из своего репертуара очередной анекдот: "Ой, доктор, что это у меня там?" Доктор посмотрел. "Так ведь у тебя в спине торчит нож! Наверно, больно?" "Нет, доктор, щекотно!"
Рядовой Иона впал в исступление. Он напоминал измождённого удава.
– Этого быть не может!
– бушевал он, стараясь поочерёдно дозировать степень яростного шума и умеренного рычания.
– Какого чёрта мы в этой пыли провалялись? Чего мы добились нашей вознёй? Зачем я теперь чувствую себя так, будто на мне надет шутовской колпак? К чему нас целую неделю ни за что ни про что е…Целую неделю! Почему нам не позволили покончить со Злом? Лично я бы…
Иона перевёл дыхание и выжидающе уставился на меня.
– Говори, Иона, говори, - разрешил я.
– Хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить.
Иона облизнул губы.
– Теперь, после всех этих паршивых дней и ночей, после наших попыток проявлять самообладание, нам говорят, чтобы мы из Газы убирались? Ну и сели мы в лужу! За что мне тащить в себе чувство, будто я половая тряпка или нечто полуживое?
– Лучше нечто полуживое, чем неживое нечто, - заметил Николай.
Иона продолжил:
– Сержант, теперь наша душа в печали, и нам бы прийти в себя. Теперь бы нам на недельку увольнительные…Мы бы душой отошли. Нам бы навестить ресторан "Здоровый желудок", где подают пельмени в масле и креветки в винном соусе. Думаю, если глотнём немного шампанского, а то и чуть больше, чем немного, то это нас малость взбодрит, во всяком случае, тогда мы сможем заставить себя изобразить, так сказать, хорошую мину при проигранной игре.
– Поговорю с командиром роты, - обещал я.
– Только прежде утопите маленькую ящерку в своей моче.
– Это зачем?
– опешил ефрейтор Фима.
Я сослался на обычай древних римлян, которые утверждали, что если утопить в человеческой моче маленькую ящерку, то она исполнит любое желание.
У ефрейтора Фимы увлажнился лоб.
Николай, громко икнув, пробурчал:
– Игра ещё не доиграна…
– Доиграем, - сказал Иона и добавил: "После похода в ресторан "Здоровый желудок".