После меня
Шрифт:
— Спасибо, — говорит он. — Не могу тебе и передать, как это меня радует.
— Хорошо. Ну что, мы теперь можем зайти внутрь, пока у меня от такой погоды не отмерзли сиськи?
Ли смеется.
— Только после того, как ты наденешь вот это, — говорит он, протягивая мне кольцо.
— Надень мне его сам, — говорю я. — Я удостаиваю тебя этой чести.
Он надевает кольцо мне на палец. Оно чуть-чуть великовато, но не настолько, чтобы могло соскользнуть.
— Его всегда можно подправить, — говорит он.
— Оно и так замечательное, — отвечаю я. — Даже лучше, чем замечательное. Оно идеальное.
Мы заходим в номер и пьем шампанское в постели, а затем опять занимаемся сексом — уже в последний раз в этом номере. Секс на этот раз уже совсем другой: он медленнее и нежнее. И как-то так глубже. После, когда я уже лежу неподвижно рядом с Ли, я осознаю, что дать задний ход теперь
Позже, когда я упаковываю свой чемодан, пока Ли находится в ванной, я обнаруживаю в нем записку, сложенную вчетверо и запихнутую сбоку рядом с кремовой блузкой. В записке корявыми черными буквами написаны два слова: «Будь осторожной».
Июль 2008 года
Я сижу и смотрю на женщину напротив меня. Она — психолог управления образования. Ее зовут Паула. Она, похоже, весьма любезный человек, но мне не хочется быть здесь, рядом с ней. Я нахожусь здесь, потому что администрация школы направила меня к психологу в связи с их «обеспокоенностью», и папа сказал, что он полагает, что это мне, наверное, поможет. Я ему в ответ крикнула, что единственное, что могло бы мне помочь, — это если бы мама вошла в дверь и все произошедшее оказалось бы лишь каким-то кошмарным сном.
Паула говорит со мной, объясняя, каким образом все происходит в такой ситуации, в которой оказалась я. Она говорит исключительно «правильные» вещи, но только они не являются правильными применительно ко мне. Они меня только раздражают. Через минуту-другую она начнет рассуждать о пяти стадиях переживания горя — как будто я никогда об этом не слышала. Мне хочется крикнуть ей, что я умею пользоваться «Гуглом». Я знаю, что у стадий переживания горя нет временных рамок и что разные люди проходят через эти стадии с разной скоростью. Однако в реальной жизни все оказывается совсем не таким. Люди сами принимают решение, правильно ли ты что-то делаешь или нет, даже не поговорив при этом с тобой.
Паула замолкает и пристально смотрит на меня. Я понимаю, что мне сейчас надлежит что-то сказать, но я и понятия не имею, что именно. Поэтому начинаю говорить что попало.
— В прошлую субботу, — говорю я, — я ждала поезд в Галифакс, и какой-то парень на платформе посмотрел на меня и сказал: «Не унывай, милая. Того, о чем ты сейчас с таким мрачным видом размышляешь, никогда, возможно, и не произойдет». Я ответила ему: «Но это уже произошло. Моя мама умерла от рака кишечника». Это заставило его прикусить язык, и он, не говоря больше ни слова, отошел в сторону. А мне захотелось сказать это всем и каждому, или же нанести эти слова себе на лоб в виде татуировки, или сделать что-нибудь еще в этом роде, потому что тогда люди поняли бы, что несчастья и в самом деле происходят и что они могут произойти с любым из них в любую минуту. Я могу, идя домой сегодня вечером, попасть под автобус. А еще автомобили иногда выскакивают на мостовую и сбивают людей. В газете как-то написали, что после одного такого случая пострадавший мужчина умер. Водитель в момент инцидента менял компакт-диск в проигрывателе… Люди гибнут при крушении поездов — не очень часто, но гибнут. При этом обычно гибнут те, кто едет в вагонах, находящихся в хвосте поезда. Я узнала об этом, когда читала про расследования крушений поездов. Можно погибнуть и по дороге в школу, колледж или на работу… Одна из моих учительниц попала в больницу, потому что упала на лестнице и повредила себе позвоночник. Никто не станет говорить вам, что нельзя ходить по лестницам, правда? Никто не скажет, что это опасно и что вам лучше поберечься и установить лестничный подъемник, даже если вам всего лишь двадцать с лишним лет. Получается, что все опасно — даже хождение по лестнице. Вы можете вести жизнь отшельника, который не выходит на улицу,
Я смотрю на Паулу. Она кивает и что-то записывает. И я спрашиваю себя, не думает ли и она, что у меня что-то не так с головой.
Воскресенье, 13 марта 2016 года
Я чувствую это до того, как они приезжают. Венеция ведь такой романтичный город, не правда ли? Я никогда не бывала там: Саймон не отличался тягой к романтике и культуре, — но, судя по всему тому, что я видела и слышала, это идеальное место для этого.
Уже по тому, как она держится, когда выходит из автомобиля Ли, мне видно, что она чувствует себя как-то по-особенному. Она уже больше не глупенькая юная девушка — она женщина, и это заметно.
Я стараюсь казаться невозмутимой, встречая их у входной двери. И я не смотрю на ее левую руку, когда они заходят в дом. Но они и сами горят желанием рассказать мне о том, что между ними произошло.
Ли приподнимает ее руку так, чтобы я увидела кольцо.
— У нас есть новости, — говорит он.
Я даю волю рвущемуся наружу волнению и крепко обнимаю по очереди Ли и Джесс.
— О-о, это замечательно! Поздравляю! Я так рада за вас обоих! Но я это предчувствовала после того, как ты приходила в прошлый раз. Я подумала, что это скоро произойдет.
Я смотрю на Джесс. Волосы скрывают часть ее лица, когда она поднимает взгляд на Ли, но я все равно вижу, как она взволнована. Это заметно и за километр.
— Дай-ка мне рассмотреть его, милая, — говорю я, протягивая к ней руку.
Когда я вижу кольцо, у меня перехватывает дыхание. Оно очень красивое. Тонкое и изящное, но явно не дешевое.
— Оно великолепно, — говорю я. — Я рада, что у Ли такой хороший вкус.
— Что ты имеешь в виду? — говорит Ли. — Это было единственное кольцо в магазине дешевле пятидесяти фунтов.
Мы все смеемся. Я провожаю их на кухню.
— Жаль, что ты не предупредил меня, Ли. Я приготовила бы что-нибудь подобающее данной ситуации, если бы знала. Боюсь, что у меня есть только вино.
— Вот и чудесно. Мы вчера пили за завтраком шампанское, правда, Джесс? — говорит он, поворачиваясь к ней.
— Ну что ж, я рада, что вы отметили это событие в хорошем стиле, — говорю я. — Садитесь и расскажите мне, как все было. Где ты сделал ей предложение?
— На балконе отеля.
— А я бы подумала, что ты сделал это в гондоле, — говорю я, глядя на Ли.
— Нет, это было бы как-то так избито, разве нет?
— Неужели?
— Да. Я не хотел делать предложение так, как это делают многие другие люди и размещают потом фотографии в интернете. Мне хотелось, чтобы это было в своеобразной манере. Кроме того, стоять в гондоле на одном колене не так-то просто.