После перемен

Извращённый отшельник

— Доброе утро, Казума-сама.

— Эм, утро, — промямлил я, всё ещё пытаясь понять, не снится ли всё это.

— Прошу прощения за беспокойство, но вам пора вставать, — продолжила она тем же безупречно вежливым тоном. — Господин Изаму хотел бы, чтобы вы придерживались нового распорядка.

Я хмыкнул, пытаясь выглядеть невозмутимо.

— Новый распорядок, да? Скажите, мне в нём случайно не надо кланяться по сорок раз на дню? С моей болью в спине такое, вряд ли, осуществимо.

Девушка едва заметно

улыбнулась, вероятно ожидала чего-то подобного.

— Нет, Казума-сама. Но вам предстоит завтрак с господином, а перед этим умывальные процедуры.

— Умывальные процедуры? Вы же не хотите сказать, что будете…

— Сопровождать вас, чтобы всё прошло безупречно, — спокойно закончила она, будто мы обсуждали погоду.

Чтоб меня… Они мне в медицинском блоке пытались чуть ли не зад подтирать, неужели кошмар продолжится?

— Безупречно? Я вроде бы с этим справлялся сам. Память хоть и потеряна, но навыки при мне.

Она выдержала идеальную паузу, затем ответила:

— Господин Изаму пожелал, чтобы мы окружили вас всем необходимым комфортом.

«Комфортом», значит. Сложно сказать, что было менее комфортным: её профессиональная вежливость или мои собственные мысли, которые метались, как перепуганные хомячки в колесе.

— Ладно, ведите, — наконец сказал я, вставая с кровати.

Она направилась к двери, и я заметил, как краем глаза проверяет, действительно ли я следую за ней.

«Окружить комфортом». А я-то, наивный, думал, что комфорт — это когда никто не трогает тебя с утра пораньше.

Мы шли по коридору, и я не мог отделаться от ощущения, что попал в какой-то элитный отель. Гладкие деревянные панели на стенах блестели так, словно их полировали каждый час, свитки с каллиграфией висели под идеальным углом, а вазочки с цветами, кажется, расставляли по линейке. Всё выглядело так, будто я очутился в музее японских традиций, а не в жилом доме.

— Это точно мой дом? — пробормотал я себе под нос.

Девушка, видимо, обладавшая суперслухом, тут же обернулась:

— Вы здесь жили в детстве, Казума-сама.

— Жил? Забавно, я бы скорее поверил, что раньше обитал в коробке из-под холодильника, чем в таком дворце.

Она снова одарила меня своей микроскопической улыбкой.

Наконец мы дошли до массивной двери из чёрного дерева. Девушка аккуратно скользнула внутрь, чуть приоткрыв её передо мной.

— Ваша ванная комната, Казума-сама.

Я застыл на пороге. Ванная? Нет, это была, чёрт возьми, целая СПА-зона размером с квартиру. Огромная ванна, больше похожая на маленький бассейн, керамическая плитка с каким-то космическим узором, полки с полотенцами, сложенными так идеально, что страшно было их трогать. Даже зеркало с подсветкой выглядело, будто за ним пряталась секретная пещера Бэтмена. Серьёзно.

— У вас… э-э… часто проходят

тут саммит большой восьмёрки? — не удержался я.

— Простите? — она склонила голову, явно не понимая шутки.

— Ну, знаете, важные встречи, где главы стран обсуждают мир во всём мире.

— Нет, Казума-сама. Это просто ваша ванная.

«Просто ванная», — повторил я мысленно, подходя к раковине размером с небольшой космический корабль.

— Начнём с умывания, — спокойно объявила она, включая воду.

— Умывания? Ну, это я вроде могу сам.

Девушка плавно повернулась ко мне, наклонив голову, словно изучая.

— Конечно, Казума-сама. Если вы предпочтёте самостоятельность.

— А вы, как я понимаю, готовы стоять и смотреть? Или помочь, если вдруг забуду, с какой стороны у меня лицо?

— Если потребуется, я могу предложить любую необходимую помощь, — произнесла она с абсолютной невозмутимостью.

Я замолчал, пытаясь понять, шутит ли она.

— Ладно, умываться я пока не разучился. Спасибо, — сказал я, начиная плескать воду на лицо.

Пара минут прошли в относительном молчании, пока я не спросил:

— А скажите, вы вот так всегда со всеми? Или я просто особенный счастливчик?

— Вы — наследник семьи Кобаяси, Казума-сама. Моё единственное задание — обеспечить вам комфорт.

— Комфорт… — я вытер лицо полотенцем. — А если скажу, что комфорт для меня — это умываться в гордом одиночестве?

Она на секунду задумалась, затем чуть склонила голову.

— Тогда я постараюсь быть незаметной.

Я не удержался от смешка:

— Знаете, вы, пожалуй, самая вежливая и непрошибаемая из всех, кого я встречал. Наверное.

— Благодарю за комплимент, Казума-сама.

Комплимент? Это был сарказм, но, похоже, она восприняла его всерьёз.

Она вдруг чуть поклонилась и произнесла с безукоризненной вежливостью:

— Теперь, Казума-сама, позвольте мне почистить вам зубы.

Я моргнул. Потом ещё раз. И ещё раз, на всякий случай.

— Простите, что?

— Почистить зубы, — повторила она с таким тоном, будто объясняла ребёнку, почему небо голубое.

Я уставился сначала на неё, затем на её руки, которые уже держали щётку и тюбик зубной пасты. КОГДА УСПЕЛА?!

— Эм, думаю, я могу сам.

— Разумеется, Казума-сама. Но это часть моей работы — убедиться, что всё сделано идеально.

«Идеально? Зубная чистка — это не шедевр живописи! Там сложности максимум на уровень дачного ремонта!» — подумал я, но вслух произнёс:

— Окей. Наверное.

Я обречённо опустился на табурет возле раковины, чувствуя себя как пациент у подпольного дантиста-экстремала. Она с пугающей профессиональной сноровкой нанесла пасту на щётку идеальным волнообразным движением, как в рекламе.