После развода. Другая дверь
Шрифт:
В общем, теперь еще приходилось утешать Прошу. И оформлением и упаковкой всей экспозиции тоже пришлось заниматься ей.
Наконец, за четыре дня до открытия все было готово. Вечером звонил Глеб, а на следующее утро они с Прохором выехали.
Надо представлять себе, что это было такое. Они же отправлялись целым обозом. Чемоданы, тщательно упакованные картины, над которыми надо было трястись, да еще нервный Прохор, над которым приходилось трястись еще больше.
Кое-как добрались.
Но мало было добраться,
Потом утром, едва продрав глаза, снова ехать в галерею, размещать экспозицию. А там уже столпотворение, работников галереи на всех не хватает. Прохора моментами накрывает ступор. Тогда Наталья отправила его в кафетерий, устроенный там же в закутке, и занялась всем сама.
Ведь это она продумывала композицию и общий мотив оформления. Прохор привык оформлялть свои работы иначе. У него все было всегда в одной гамме и да, выдерживалось по стилю. Были оригинальные сюжеты и даже хорошо выверенные эмоционально. Но именно сугубое единообразие в оформлении скрадывало все это. Не хватало акцентов. А без акцентов в общей массе это утонет. Нужно нечто, за что бы цеплялся глаз.
Прохор переживал еще и из-за этого. Художники - народ суеверный, а он был суеверным в кубе, для него поменять что-то было все равно что из скорлупы вылезти. Наталья хорошо понимала его состояние, потому и услала, чтобы не мешал.
За день управиться со всем не удалось, но, к счастью, они приехали заранее, и еще один день был в запасе. Так что накануне дня открытия к обеду уже все было развешено на стенде.
Место им досталось в конце зала, в самом хвосте. Однако оказалось выигрышным, потому что композицию было видно издалека. В центр она поместила Прошину обнаженку. Все остальное строилось вокруг этого изображения, дополняя и подчеркивая по содержанию и цветовой гамме. Когда закончила, Ната была довольна. Хорошо смотрелось все, даже ее легкомысленные натюрморты с гжелью казались свежими и нарядными.
Кстати, за день до открытия выставки она видела там Миньковского.
Его картины привезли раньше. Целая команда "негров-рабов", которые и место выбивали, и развешивали полотна на стендах. Мэтр сам в этом участия не принимал, он только один раз появился днем и ушел, даже голову не повернув в ее сторону.
Экспозицию Ильи Миньковского Наталья видела. Даже отметила про себя, что у него появилась пара новых картин в несвойственном ему стиле. Но как-то не придала этому значения. Ей просто было не до того.
Потому что время вышло.
Завтра открытие.
Накануне вечером
***
Утром было нервно. Они даже не позавтракали толком.
До этого момента вопрос как-то не вставал, а тут надо было выглядеть. Прохор был бледный и даже надел строгий костюм с галстуком. В кои веки.
Наталья тоже волновалась. В этот раз она взяла с собой больше одежды. И как это всегда бывает, в ответственный момент выяснилось, что нечего надеть. В конце концов, она сказала себе – хватит.
Было у нее подходящее платье, серо-бежевое, строгое, с длинными рукавами. Благодаря крою она казалась в нем еще стройнее. Хотела выбрать к нему черные лодочки на высокой шпильке, но стоило представить, что ей там стоять в них весь день, лодочки отправились обратно в чемодан. В итоге она надела светлые туфли на невысоком устойчивом каблуке.
Наконец собрались и выехали заранее. Так, чтобы быть на месте за час до открытия. Пробежаться придирчивым взглядом еще раз. Все-таки выставка такого масштаба, ее будут освещать в СМИ и в социальных сетях. Мама обещала, что будет смотреть открытие.
Вроде все хорошо, все на своих местах, а все равно ощущение странное. Ната мельком видела Миньковского, мэтр казался сумрачным, скользнул по ней прищуренным взглядом, но не поздоровался. Да и Бог с ним.
Она еще раз просмотрела буклеты на столике, просто чтобы руки занять. А Прохор был рядом, мониторил что-то в телефоне. И вдруг застыл и ахнул.
Пошли первые посты в социальных сетях.
– Натка… - у мужика тряслись губы.
Он и так был бледный от волнения, а тут посерел просто.
– Дай сюда, - сказала она и забрала у него гаджет.
Стала читать. Отдельные фразы мелькали перед глазами, выстреливая в сознании.
«Уровень»
«Приятно порадовали»
«Особенно отличились»
И дальше уже конкретно про мастерскую Лядова. О чем шла речь, не догадаться было невозможно.
«Труп ламантина»
«Русалка с лебедями и то бы смотрелась не так пошло»
Это про его «Портрет обнаженной». Картина была выполнена просто, на контрасте: темный диван грубыми мазками и хорошо выписанная спящая женщина, лица не видно, отвернуто в сторону и прикрыто локтем.
Наталья могла трезво оценить работу художника. На самом деле, это была очень хорошая работа, Прохор в нее всю душу вложил. Оставив в сторону красивости, тут всегда можно поспорить, потому что красота в глазах смотрящего. Картина выдавала правильные эмоции.
Но это было еще не все, прошлись и по ней. Безжалостно, с издевкой.
«Есть мнение, что для шедевра позировала его помощница. Не нашлось средств на модель помоложе?»
«А в целом все смотрится лубочно. Примитивно. Дешево».