Последнее испытание
Шрифт:
– Ну выглядите вы чертовски хорошо, – говорит Иннис. – Я готова побиться об заклад, что вы доживете до девяноста, Сэнди. Сколько еще это вам дает? Лет десять или что-то в этом роде? Вы ведь моложе Кирила, не так ли?
– Я намного старше его.
Конечно, очень глупо чувствовать себя польщенным, когда другие люди, оценивая ваш возраст, дают вам восемьдесят лет, а не восемьдесят пять. Мало того, Стерн время от времени смотрит в зеркало и знает, как он выглядит, так что комплименты хозяйки кажутся ему почти смехотворными.
– Ваш ответ подтверждает мои слова, – заявляет доктор Макви.
Неужели она флиртует с ним? В начале разговора Стерну один раз это уже показалось – когда
Несмотря на множество данных им самому себе зароков, комплименты Иннис все же будят в Стерне искорку интереса. Одно из открытий, сделанных им уже в преклонные годы, состоит в том, что мысли о межполовых отношениях полностью вытравить из сознания невозможно. Люди думают о сексе всегда, независимо от возраста. В годы, когда Стерна лечили при помощи хирургических вмешательств и химиотерапии, вспышки физической страсти между ним и Хелен стали случаться реже, и все же она оставалась фундаментом того, что их связывало. Правда, Стерн никогда не считал секс единственной мотивирующей силой в жизни. Алчность, жажда славы, любовь к детям или к Богу для многих людей значат не меньше – или даже больше. Но секс – это самая глубинная область наших желаний, которую люди готовы открыть лишь в самые интимные моменты. Недаром в Библии сексуальный контакт с другим человеком обозначается словом «познать» кого-то.
Впрочем, Иннис, весьма вероятно, ничего такого не имеет в виду. Стерну не раз приходилось сталкиваться в жизни с людьми, которые либо не осознавали своей сексуальной привлекательности, либо относились к ней совершенно равнодушно. Однако гораздо чаще встречается обратное. Наверное, Иннис стала флиртовать, разумеется, вполне невинно, лет с двенадцати. Так или иначе, Стерн решает, что лучше всего заняться делом, ради которого он приехал. Он интересуется, известно ли Мозесу об их с Иннис встрече.
– Я ему о ней рассказала, – отвечает Иннис. – Мистер Эпплтон ясно дал понять, что предпочел бы, чтобы я этого не делала. Он сказал, что единственным результатом этой встречи будет то, что у вас появится куда больше возможностей смутить меня, когда я буду находиться на свидетельской трибуне, и вызвать сомнение в том, что я заслуживаю доверия. Это правда?
Стерн поднимает ладонь в успокаивающем жесте:
– В первую очередь я должен проявлять лояльность по отношению к Кирилу. В этом представители обвинения правы. Но защита редко добивается успеха, если пытается выставить лжецами всех свидетелей. По моему мнению, цель нашей встречи должна состоять в том, чтобы выяснить, что вы можете сказать, чтобы принести пользу Кирилу. Есть вопросы, которые мне не стоит задавать, заранее не зная, что вы на них ответите. Именно по этой причине представители обвинения не хотели бы, чтобы мы с вами встречались и разговаривали.
– О, я уверена, что могу сказать о Кириле много такого, что представит его в выгодном свете. И я это сделаю – даже при том, что все еще зла на него как черт. Честно говоря, я до сих пор в ярости. Уверена, вы знаете почему.
Собеседница бросает на Стерна многозначительный взгляд поверх очков.
– Да, знаю, – говорит Стерн. У него имелись опасения, что длительные романтические отношения с Кирилом будут для Иннис болезненной и деликатной темой. Как и Леп, она стала одним из первых партнеров Кирила при создании компании «ПТ». В течение многих лет, разъезжая по миру для участия в научных конференциях и симпозиумах, они не утруждали себя попытками скрыть свою интимную связь и не снимали хотя бы для вида два отдельных гостиничных номера. В результате несколько ученых, с которыми Стерн встречался в течение последнего года, признались адвокату, что были шокированы, когда узнали,
– Но мы ведь не будем углубляться во все эти детали в зале суда, верно? – интересуется доктор Макви.
– Мы обратились к судье с соответствующим ходатайством, которое она удовлетворила. Участники процесса смогут говорить только о том, что вы покинули компанию «ПТ» по причине разногласий с Кирилом.
– Да, Рекс говорил мне об этом. Если откровенно, то именно по этой причине я согласилась встретиться с вами. Наверняка представители обвинения хотели бы перетряхнуть все это грязное белье на суде со всеми унизительными деталями, – говорит Иннис.
На самом деле это не совсем так. Мозес взрослый человек и понимает, что борьба с тем, что он считает грехом, никогда не искоренит грехи полностью. К тому же при любом публичном упоминании о сексе он буквально ежится от стыда. Хотя представители обвинения и возражали против ходатайства Стерна, Мозес в конце концов пришел к выводу, что уж лучше все же заранее заручиться обязательством Стерна не выставлять Иннис во время перекрестного допроса в качестве разъяренной самки, которую посмели отвергнуть. Учитывая, что в зале суда будет постоянно присутствовать Донателла, разговоры о внебрачных связях Кирила, весьма вероятно, нанесут большой ущерб его репутации в глазах присяжных. Так что Сэнди счел за благо избежать этого.
– Знай я все то, что знаю сейчас, – говорит Иннис, – я бы, может, и не согласилась выступить в качестве свидетеля обвинения. Я просто не представляла, что они будут пытаться отправить Кирила в тюрьму на всю оставшуюся жизнь как убийцу. Это кажется мне просто чудовищным.
– Разумеется, я согласен с вами, но мне хотелось бы знать вашу точку зрения.
– Сэнди, лекарств без вредных побочных эффектов не существует. Люди умирают от передозировки тайленола. «Джи-Ливиа» – невероятный препарат. И вы – живое тому доказательство. На УКПМ сейчас оказывается сильнейшее давление, чтобы заставить их снова выпустить лекарство на рынок – по крайней мере, для использования в некоторых, совершенно определенных целях. Очевидно, что они в какой-то момент дали слабину, потому что поначалу не было консенсуса по поводу причины отдельных случаев смерти пациентов. Но сейчас существует уже вполне сложившееся мнение большинства специалистов, согласно которому все дело в аллергической реакции. А с этой проблемой в условиях клиники можно бороться. Так что сейчас в УКПМ уже должно сложиться понимание, что пациентам можно назначать «Джи-Ливиа» в наиболее тяжелых случаях.
– Ну я полагаю, что Мозес и министерство юстиции могут сыграть в этом вопросе определенную роль. Понимаете, если окажется, что Кирил солгал, чтобы добиться одобрения препарата, который в конечном итоге вернули на рынок, доказывать обвинение в мошенничестве будет гораздо труднее. Получится, что сам факт мошенничества, если он и был, не имел материальных целей.
– Замечательно, – с сарказмом откликается Иннис. – Но несколько пациентов умерли, а значит, гособвинители могут привлечь за это Кирила?
– Я уверен, что они так или иначе найдут аргументы для обоснования своей позиции. Доктор Макви, ведь недаром судебные разбирательства по уголовным делам называют кровавым спортом.
– Очевидно, вы правы. Из того, что мне довелось прочитать, у меня сложилось впечатление, что обвинения, предъявляемые Кириллу, являются надуманными.
– Что вы имеете в виду?
– Честно говоря, не понимаю, что это за врачи, которые под присягой показали, что не поняли, будто у их пациентов анафилактический шок? Да они просто идиоты. Они должны были принять меры, даже если не уверены, что это именно аллергия.