Последнее падение
Шрифт:
– Это сойдёт тебе за новогодний подарок? – усмехнувшись спросил Кирилл, при этом придерживая Татьяну, которая так и норовила сорваться с его шеи и грохнуться на пятую точку. – Мне так лень придумывать что-то оригинальное.
– Только в совместительстве с горячим поцелуем и фоткой в социальные сети.
– Лет через пять, Сова. Не раньше.
– Ты серьёзно?! – Татьяна спрыгнула на пол, а Кирилл погладил её по макушке. С их разницей в росте, это выглядело безумно мило и в какой-то степени комично. – Тогда-то ты наконец-то признаешь, что
Кирилл наклонился к ней ближе и прошептал:
– Только в твоих снах, Танечка.
***
Закончив с прощальными церемониями, мы с Татьяной приступили к сбору наших нескромных пожитков. В конечном счёте мы смогли запихать вещи в две огромные спортивные сумки, которые были подарены нам в этом году руководством объединения «Дар».
Таща эти сумки со светящимися колёсами (со стороны мы больше походили на цирковую труппу) по лестничным проёмам, мы пять раз задумывались о том, чтоб бросить их здесь и пойти налегке, потому что тащить эту тяжесть оказалось намного сложнее, нежели везти её по ровной поверхности.
– Напомни, зачем нам так много шмотья? – спросила я Совинькову. – Такое чувство, что ты собралась ко мне переехать.
– Всё возможно, Мороз. Всё возможно.
Татьяна действительно набрала с собой огромное количество вещей, которое понятное дело находилось не только в её багаже, но и в моём. Из-за чего действительно складывалось ощущение, что она переезжает.
Отдав вахтёрам ключи от комнат, мы прошли под стеклянным тоннелем, который соединяет женское и мужское общежития, и направились к главному выходу. Там нас уже поджидала моя мама.
В этот раз она уже не выглядела сонной, стоя рядом с машиной и что-то активно доказывая кому-то по телефону. Вот что мама умела делать профессионально и не задумываясь – так это подбирать свой очередной наряд. Каждая вещь в её гардеробе находила свою подходящую пару, переплеталась с другими комбинациями и заставляя всех прохожих провожать её взглядом. Сегодняшний день не стал исключением. Меня всегда интересовал один вопрос, относительно мой матери – как она ходит на таких каблуках? В её гардеробе практически не было обуви на плоском ходу, а все каблуки были выше десяти сантиметров. Причём ходила она на них круглые сутки и при любой погоде.
– Всё. Мне некогда. Девочки идут, – строгим тоном ответила мама. – Позже договорим.
Стряхнув снег с наших шапок, которые всё больше начинали напоминать заснеженные верхушки гор, она обратилась к нам:
– Опоздали, – мама сверилась с часами. – Ровно на две минуты. Теперь салаты стругаете самостоятельно.
– Ну мам, – промямлила я. – Всего же на две минуты.
– Ничего не знаю, я предупреждала. Запрыгивайте в машину, я уберу сумки.
Мы с Татьяной уже расположились на задних сиденьях, когда мама открыла водительскую дверь и забросила к нам несколько шоколадных и лимонных конфет.
– Знаю, что хотите чего-нибудь сладенького. Славянской ни слова.
– Замётано, тёть
Мама залилась задорным смехом и устроилась на сиденье:
– Наконец-то кто-то решил помочь мне с этими злосчастными салатами. Тогда у меня предложение, – она начала аккуратно выруливать с парковки и направляться к выезду на основную дорогу. – Может тогда приготовим их по твоему рецепту?
– Тогда помимо продуктов, нам нужно купить что-то от желудка, – вмешалась я в их салатную дискуссию, уплетая очередной лимонный леденец. – Таня жить не может без острого.
– Мы можем приготовить, что-нибудь и для тебя, Лина, – ответила мама. – Я тоже не откажусь от чего-нибудь остренького.
– Что-нибудь с корейской морковкой? – Совинькова заговорчески посмотрела на мою маму.
– И с красным перцем! – подтвердила Варвара.
– Вы что, коалицию против меня решили устроить? Кажется, мой милый, – обратилась я к своему урчащему желудку. – Все эти дни мы будем голодать.
Машина наполнилась смехом, а после и новогодними песнями, которые скрасили нашу дорогу до продуктового.
Проезжая одну улицу за другой, новогодний пейзаж становился всё красочней и праздничней. Пешеходные зоны украшали светодиодные фигуры оленей и саней, по дорожкам носились дети, играющие в снежки, а во всех окнах виднелись ёлки, украшенные гирляндами и шарами.
– А в этом году ёлка то будет? – опомнилась я.
Обычно всей новогодней шумихой в нашей семье занимался отец, но поскольку в этот раз карта выпала по-другому, я сомневалась, что мама сама будет ставить ёлку. У нас есть негласное правило, если ставим ёлку – то только живую. И зная папины предпочтения, потом мы пилим эту ёлку всей семьёй, потому что этот «баобаб» просто не помещается у нас в квартире, сгибаясь в половину своей длинны.
– Уже ждёт, когда вы её украсите. Просто я ещё не купила новые шары, – она укоризненно посмотрела на меня через зеркало заднего вида. – Кто-то же разбил почти все в прошлом году.
Я заёрзала на месте и одарила её смущённой улыбкой, пока Татьяна выведывала подробности того трагичного падения.
На самом деле, здесь нет никакого секрета. И косвенно, я не совсем виновата в этой трагедии. Помимо меня, мама и папы, в нашей квартире обитает маленькое чёрное чудовище, по кличке Дара.
Этот бешеный мопс носится по всей квартире, сметая всё на своём пути, и в тот день она просто оказалась не в том месте и не в то время. Проще говоря – я просто споткнулась об эту бешеную табакерку и вместе с коробкой шаров плюхнулась на пол. Дара и я остались целыми и невредимыми, а вот шары знатно пострадали.
– Поэтому помимо продуктового набора, – продолжила она. – Нам с вами нужно присмотреть новые шарики. И в этом году обойдёмся без тематики.
В моей чудной семейке есть ещё одно смешное правило – каждый год папа и мама определяют цветовую палитру нашей праздничной вечеринки.