Последнее падение
Шрифт:
– Ну ты и ведьма! Кто прозвал тебя Совой?! Я вырву этому человеку язык, он просто не жил с тобой в одной комнате! – не унимаясь, кричала я, носясь по комнате за Совиньковой, которая явно не собиралась отдавать мне мою ночную обитель. – Верни подушку, чувырла!
– Ах чувырла! – возразила Совинькова. – Тогда держи! – она резко остановилась и со всей силы ударила этой несчастной подушкой мне по лицу. Возможно, со стороны Татьяна и кажется маленькой хрупкой девчонкой, но силы у неё предостаточно, уж поверьте.
После её удара я снова оказалась
Упав на ледяной пол, в своих коротких спортивных шортах, Совинькова завизжала от неожиданности, а я тихо прошептала ей на ухо:
– Месть подаётся холодной, чувырла, – я ехидно улыбнулась и начала вставать с пола как можно быстрее, чтобы наше перемирие не закончилось.
– Сама ты чувырла, Мороз. В зеркало смотрелась сегодня?
– Могу задать тебе тот же вопрос. Вставай, а то задницу отморозишь, – я протянула подруге руку, помогая ей подняться. – Но всё же, почему ты сегодня так рано встала? Каникулы же, можно было бы выспаться.
– Каникулы каникулами, но тренировки никто не отменял.
– Да ладно, – зевая ответила я. – Ты встаёшь по утрам, только чтобы выпрямить свой «взрыв на макаронной фабрике» на голове. Тренировки никогда не были причиной таких ранних подъёмов. И вообще, в тренировочный период тебя не поднять с кровати.
Татьяна замялась и начала накручивать свою рыжую кудряшку на палец. Это был первый признак её волнения, который сразу показывал в каком состоянии она находится.
– Ну не томи, что случилось, Тань? Ты не выпрямила волосы, проснулась чёрт пойми во сколько, и теперь накручиваешь свои макаронины. Что-то ведь произошло. Я слишком хорошо тебя знаю, от меня не скроешь.
Я действительно слишком хорошо её знала. Пусть Татьяна и могла проснуться ещё до восхода солнца, однако она оставалась совой. Если время позволяло, а сейчас оно позволяло, она могла проспать до вечера. А разбудить её самостоятельно было вовсе невозможно. Но иногда её внутренний переключатель начинал шалить. И она могла не спать по несколько суток, думая о чём-то своём.
Обычно, я не лезла в её ночные раздумья, понимая, что из неё ничего не вытрясешь. И если честно, то я знала причину этих бессонных ночей. Она всегда была одной и той же. Татьяну сводил с ума человек, которого её зелёные глазки не завораживали и уж тем более не покоряли, что очень сильно нервировало их обладательницу.
За эти два года много что произошло, но отношения Татьяны и Кирилла всё также болтались на волоске.
Это сильно заботило обоих, поскольку теперь они катались в юниорах и представляли страну на международном уровне. И казалось бы – ребячество должно было закончится, только вот их характеры настолько не сходились, что никто не мог найти решение данной проблемы. Татьяна продолжала привлекать внимание Трубецкого, а Кирилла уже давно не интересовало её общество. Она всё больше казалась ему ребёнком, с которым
Однако, кое-что в их отношениях всё-таки изменилось. Они начали друг друга слышать, хотя бы в тренировочные часы. Это несомненно отразилось на их совместной работе и обрадовало весь тренерский штаб, ведь с их плеч спала обязанность разнимать их постоянные драки. Однако напряжение вне ледовой арены – продолжило накаляться.
– Это не из-за Кирилла, – промямлила Совинькова, когда я уже вызывающе подняла одну бровь. – И не из-за того, что я прибавила в весе, – после этой фразы я наигранно закатила глаза.
Последнее время ей казалось, что она прибавила в весе, что конечно же было неправдой. Просто Кирилл решил её подразнить и сказать, что когда он поймал её с выброса, то почувствовал пару лишних килограмм. С этого момента Совинькова не находила себе места и объявила недельную голодовку, из-за чего чуть не угробила свой желудок и не оказалась на больничной койке.
– Это всё потому что…
– Не томи, – пробурчала я, выжидающе стуча пальцами. – Такое чувство, что ты кого-то продала в рабство, а теперь тебя замучила совесть и ты думаешь, как искупить свою вину.
Татьяна закуталась в украденное одеяло и подошла к подоконнику:
– Вы разъезжаетесь… опять. – Она медленно скатилась на пол и начала шмыгать носом.
– Сова, – удивленно сказала я. – Ты чего? Это же не конец света! Мы же вернёмся через пару дней.
– Вернётесь, но я-то останусь тут.
Я подошла к подруге, чтобы нежно обнять её за поникшие плечи.
Татьяна никогда не покидала Академию в новогодние праздники, поскольку её родители не могли позволить ей такой роскоши. Пока мы не стали полноценной частью профессионального спортивного мира – гонорара нам не видать, и все наши желания удовлетворяются родителями.
Понятно, что всё спортивное оборудование нам предоставляет Академия, однако костюмы и новые коньки (пока мы не вошли в профессиональную индустрию) – мы оплачиваем самостоятельно.
Татьяне действительно очень сильно повезло, когда на одном из очередных стартов Русаков обратил на неё внимание, а Славянская провела внеплановый смотр и приняла её в ряды «Сияющих». Родители Совиньковой долго раздумывали над предложением Академии, понимая, что их дочь буквально целый год будет проводить вдали от родного дома, но под постоянными уговорами Совиньковой, дали положительный ответ.
Однако уже тогда, когда Татьяну четыре года назад привезли на порог ледового дворца Академии, ей чётко расписали бюджет и обозначили – какие именно траты в него не входят. Поездка в родной город на всевозможные праздники была включена чуть ли не первым пунктом.
За последние два года, она и вовсе не появлялась в родном гнезде, проводя всё своё время то в Академии, то на спортивной базе. С родителями ей удалось пересечься всего единожды, на кубке страны, в прошлом сезоне. Родные Совиньковой с трудом выкроили время и средства, чтобы поддержать дочь.