Последнее предупреждение

Лита

– Док.

– После. Всё после, – Линнард встал, налил стакан воды, достал таблетку. – Пей.

– Что это? – спросил Люк.

– Пей! – с нажимом повторил врач и, только подождав, как Люк доверчиво ее проглотит и запьет водой, он пояснил: – Снотворное, – Люка дернуло, и Линнард порадовался, что дождался, пока парень допьет воду, – у тебя есть пять минут, чтобы дойти до каюты. Время пошло.

«Не получится позавтракать с Леей», – как-то отстранено подумал Скайуокер.

По лицу юноши было видно, как он ошарашен.

Да, не ожидал. Ничего –

урок хороший. Что даже друзья могут подставить подножку. Хотя бы в виде таблетки снотворного.

Не прощаясь, молодой человек понуро побрел к себе, а исполняющий обязанности капитана почувствовал себя еще более гадко: ему удалось сказать «последнее слово» в этом разговоре, но удовлетворения, да и удовольствия сия бесплодная победа не принесла.

«Возможно, ты действительно запутался в приоритетах, Зейн Линнард?»

То, что он говорил Люку про опасность – было чистой правдой. Но... поэтому ли он молчал? Возможно, это было элементарной трусостью? «Заигрались», – как презрительно бросил этот мальчик, – что бы понимал в таких материях, сопляк? – и обвинение неожиданно попало в цель.

«Ты поэтому так злишься, док? Привык понимать других – но не понимаешь себя? Эта девочка слишком наивна? А, может, слишком смела для того, чтобы бояться последствий? Может, ты просто завидуешь ее взгляду на мир, завидуешь тому, что она просто подошла и сказала правду. В то время как ты разрывался между тем, что в глубине души считал правильным, и соображениями логики, безопасности, политики, ситх ее побери!»

Линнард ни секунды не сомневался в источнике информации юного Вейдера. Конечно, это принцесса – Соло бы поостерегся откровенничать, находясь в полной власти врага. Только подросток с детской наивностью и юношеским максимализмом в такой ситуации может считать Империю «другом». Человека поопытней отсутствие санкций должно было насторожить. Вот его, Зейна, это бы тоже насторожило, – так что кореллианца врач понимал очень хорошо. Люка с Леей он тоже понимал, но тут чувства начинали непредсказуемо раздваиваться.

Внутренний голос, так похожий на голос совести, говорил, что принцесса сделала то, что нужно. Но логика, воспитание, да просто – элементарная осторожность человека, пожившего – и выжившего – в этом мире достаточно долго громко кричала: «Опасность!!!».

А ведь Люк так и не понял... страшно. Великая Сила, как же это страшно! Почему такая светлая и благая весть, как воссоединение семьи, должна вызывать столь темные эмоции? «Ха! Ты бы, Зейн, еще спросил: почему так устроена жизнь? Занялся бы лучше делом, старый философ!»

И то – правда. Он займется просьбой принцессы – привычная работа врача поможет успокоиться, обдумать завтрашний разговор. Беседа будет трудной, ведь сегодня Люк так его и не услышал. А ему, Линнарду, просто необходимо вбить в юные головы хоть капельку осторожности и здравого смысла – иначе, и правда, придется посадить столь веселую компанию под замок. А это – не выход, репрессии только позволят обиде закрепиться, перейти в злобу и ненависть. Все так, но и позволить им творить,

что хотят – тоже невозможно: события и так завертелись с пугающей скоростью. А в этой компании, похоже, только кореллианец хоть примерно представляет, по какой грани они ходят.

«М-да, пора чем-то заняться. Иначе до такого дойдешь...»

И Зейн решительно взялся за кристалл, принесенный Леей Органа.

Хан-Лее:

Сонет.

Никому ничего не должен –

Я уйду, не прощаясь легко,

Пожалею? Быть может, но все же,

Лучше мне здесь не ждать ничего,

Видеть как выбираешь другого,

Слышать смех – обжигаться, гореть.

Не хочу начинать все по новой.

Ухожу! Отношений рву сеть.

Ухожу! Улетаю: сбегаю:,

Остаюсь! Возвращаясь назад,

Оттого, что я так и не знаю,

Что ответит мне твой темный взгляд.

Скажет: «Да», или «Нет», иль «Возможно»?

Ведь поверить в удачу несложно...

ГЛАВА 30. ЭНДШПИЛЬ

– Отличный наряд, – хмыкнул зашедший за принцессой Хан. Уж чего-чего, а он никак не ожидал, что Лея будет в черной униформе, слегка великоватой ей в плечах и узкой в бедрах. – Ты решила записаться во Флот?

– Тебе не нравится? – спросила она, одергивая рукав, и заглядывая в зеркало за его спиной. Зеркалом служил экран с панорамой Корусканта.

– Ну – почему «нет»? – Соло скользнул взглядом по осиной талии, перехваченной мужским ремнем. – У меня еще не было подруг среди военных.

– Не пошли, – строго отбрила принцесса.

– Не пойду, – не повел бровью кореллианец, – и не проси.

– Хан! – голос был строгим, но в глазах запрыгали насмешливые огоньки.

– Ладно, ладно... не буду, – Соло поднял руки, ладонями вперед. Универсальный знак капитуляции и просьбы о мире: «Смотри, у меня нет оружия...».

В голову пришла неожиданная мысль, и капитан резко посерьезнел:

– Кто так тебя приодел? Малыш Люк? – он криво усмехнулся, вспомнив, ЧЕЙ это сын: – Хорошо хоть не – в арестантскую робу.

– Хан!! – Лея по-прежнему улыбалась. Так трудно понять...

– Ладно, умолкаю, – он посчитал за лучшее сменить тему: – Кстати, почему мы не идем завтракать?

– Мы ждем Люка, – принцесса тоже стала серьезной и ответила кратко, как отрубила. Нервничает, судя по наблюдениям. – Он обещал зайти.

«С чего бы вдруг...» – возникшие подозрения упорно не желали уходить. – «Эй, парень! Тебе не к лицу шкура ревнивца!»

– Во сколько? – прозвучало это несколько холодновато, но Лея, казалось, не заметила внезапной перемены в собеседнике.

– Я не уточняла, – рассеянно заметила девушка. Принцессу мучило запоздалое раскаяние: вчера, в каюте Люка – это был порыв. Нежданный. Негаданный. Обусловленный массой факторов. Она рассталась с частью страхов – и потеряла бдительность. А теперь девушка начала размышлять: поддавшись эмоциям – не потеряла ли она Люка?

– Может, стоит использовать связь? – капитан демонстративно кивнул на часы: – Едва ли кто-то решит покормить нас отдельно.