Последнее предупреждение

Лита

– Я боюсь за тебя, – говорил Хан. – Ты слишком часто ходишь по краю, и, похоже, не понимаешь опасности. Скажи, ты знаешь, ЧТО они могут с тобой сделать?

– Какое это имеет:

– Ответь: знаешь? Ты готова нести ответственность? Готова видеть слезы отца, когда ему доставят твою руку или ногу в коробке из-под сухого пайка? Готова узнать, что Люк, возможно, не найдет общего языка со своим отцом – из-за тебя? Готова умереть ради минутной глупости?

– Думаю, ты преувеличиваешь.

– Нет. Это ТЫ живешь в сказке, где нет место злобе, жестокости и мести. Это ты поступаешь подло по отношению к тому, кого любишь, – подобные слова в отношении Люка почти оцарапали

горло, но Соло продолжил: – Это ты подвергаешь опасности наши жизни. И я не знаю, ЧТО мне с тобой сделать, чтобы ты прозрела. Я просто боюсь.

Люк решил выйти к ним и вмешаться в разговор.

– Ты боишься Вейдера? – спросил он.

– И его тоже, – Хан в азарте забыл, что Люк не должен был слышать всего этого. – Но, здесь завязано слишком много интересов, интересов людей, для которых мы – насекомые, не стоящие и кредита. В такой ситуации бравада выглядит жалко, болтовня – глупо, а на жалость я бы вообще ничего не поставил. Возможно, твой отец любит тебя, Люк. Но мы для него – постоянная ходячая проблема, и Лея сделала все, чтобы укрепить Милорда в этом мнении, – Соло покачал головой: – Он – не тот человек, которого я хочу иметь в числе своих противников.

– Ты боишься? – в тоне принцессы звучало презрение, маскирующее растерянность.

– Я сделаю все, чтобы вас защитить, – одновременно с Леей произнес Люк.

– Едва ли на Темного Лорда может влиять кто-то помимо Императора, – ответил кореллианец. – Ты уж прости, малыш, но легче рискнуть твоим – весьма сомнительным в свете случившегося, – расположением, – чем жизнью, должностью и Империей. Поставь себя на его место, – поймешь, что я прав. А что до «боюсь» – бесстрашные редко бывают хорошими воинами – просто не доживают. Я привык рассчитывать на себя, а не на отца, свата, брата, который придет и вытащит меня из неприятностей, найденных на свою голову. Я редко бегаю от трудностей, но хорошо понимаю ограниченность ресурсов. А также то, что бороться в одиночку против организации, против Империи означает одно – сдохнуть. Пусть со славой. Пусть – забрав с собой много врагов, но – умереть. А наша ситуация – не та, когда смерть является лучшим выходом. Мы могли бы еще пожить. Произнеси это про себя несколько раз, – ручаюсь, многое переменится.

– Никто не собирается нас убивать, – несколько неуверенно произнесла Лея.

– Доктор боится. Он хорошо это прячет, но все равно – боится до судорог. И, опять-таки – не за себя, я понял это, лишь посмотрев в глаза. Меня часто выручала наблюдательность, это – важнейшая черта в моем бизнесе. И теперь, глядя на этого как-его-там капитана, я понял: дело плохо.

– У тебя всегда плохие предчувствия.

– Я хочу ошибиться. Но:

Дальнейший путь троица проделала молча.

Быть сторонним наблюдателем. Пока сторонним. Они сами зададут нужный вопрос. Упредить его – вызвать волну недоверия. Не к лицу ситху оправдываться и доказывать, что он есть тот, кто есть. Мон и Бейл должны быть готовы. И для начала выплеснуть все эмоции.

– Вы знаете? – спросил Органа. Страх ушел. Появился какой-то задор. Что ему еще терять?

– Так Лея – приемная дочь? – удивилась Мотма. – Лея Скайуокер. Значит, Люк Скайуокер ее брат? И... Сила Великая, – женщина была потрясена, – как же я сразу не догадалась. Ведь Лея так похожа на нее. Голос. Цвет волос, цвет глаз. А Люк такой же обаятельный. Падме Наберрие и Энекин Скайуокер! Дочь похожа на мать, а сын на отца. О! Как ты мог, Бейл, как ты мог!

Органа вздрогнул и ответил не без раздражения, он не привык к обвинительному тону Мон.

– Что я мог? – сухо спросил он.

– Ты разделил детей!

«Чересчур

эмоционально, как будто это ее дети. Даже смешно!» – мелькнуло у альдераанца. – «Какое-то ей дело? Или тон прокурора заразен, и Мотма невольно копирует ситха?»

– Это жестоко, – добавила она

Сам Бейл себя еще и не так обвинял. Но слушать обвинения от чужого человека, да еще и в присутствии Вейдера, заставило Органу мобилизоваться для самозащиты.

– Я их спас. Вот от него.

– Я не могу поверить, – Мон не слышала его, – Как ты мог?

У короля не оставалась сил даже на возмущение.

– Снова этот упрек, – спокойно пожал плечами он, – Не умно.

– По-моему, напротив, – вмешался ситх. По его ответу трудно было определить, что он ощущает, и зачем подвел разговор к этому откровению.

– А какое Лорду Вейдеру дело до дочери Амидалы Наберрие? – высокомерно бросил Бейл то, что хотел ввернуть Мон. – Вы прилетели сюда, чтобы дать салют в честь ее двадцатилетия?

– Нет. Салют был в помощь вам.

– Мне?

– Вы хотели же избавиться от Иблиса? Хотели. А он хотел устроить бунт на вашей планете. Погибнуть с честью и унести несколько миллиардов жизни. Между прочим, ваши люди сейчас проводят операцию по разминированию многих объектов. Думаете, я просто так проводил аналогию с Корускантом?

– Ага, – едко парировал Бейл. – Вы мне помогли, большое спасибо. Но зачем было говорить, что я добровольно сотрудничал с вами?

– Причин много. Первая: не сделать из вас мученика-героя. Политик-циник, верный Империи, меня устраивает больше. Вторая: расколоть повстанцев изнутри. Морально расколоть. И третья: Лея.

– Опять Лея. Не понимаю, а причем здесь Лея?

– Лея здесь ни при чем. Но это третья причина.

Тут не выдержала Мон:

– Милорд не объяснит? – мягко, очень мягко произнесла она. – За последние сутки амплитуда настроений менялась так часто, но все, что я вам наговорила, это было ужасно. Вы выполняли то что, были должны делать. Невыполнение привело бы к хаосу и смертям среди мирного населения. Я думаю, что моя реакция в большей части была обусловлена недостатком информации. Вы знали больше, поэтому мне было непонятно, что ваше действие самое оптимальное. И скорость обдумывания и принятия решений у вас чрезвычайно быстра. Поэтому сейчас, когда снова не достает информации, не потрудитесь ли объяснить немного про Лею? И зачем вам нужны дети Скайуокера?

«Она так мягка с ним. Мон, Мон. Хотя, это Сила наказывает меня. Но за что? Была у меня любовь в жизни, но ее увел один рыцарь. Прошло много лет. Остался возле меня друг. Настоящий. Которому можно было доверять. Но появился, – снова военный! – и увлек за собой, своими идеями и его».

Вейдер ответил. Но только ЕЙ.

– Вы говорили мне о неэтичности шантажа. Приписывая то, что я могу убить принцессу, если не получу имя, тогда как на самом деле имелось в виду другое.

– Я и сейчас считаю все это малокрасивым. Даже то, что вы имели в виду другое, все равно, попытка давления – была. И как.

– А чтобы вы сказали, если бы узнали, что ваши враги отняли у вас детей и стали воспитывать их по-своему, как будущее оружие против вас. Этично ли это?

– Нет.

– А вы, вице-король, согласны с мнением дамы?

«К чему он клонит?» – нахмурился Бейл.

– Согласен. Это не этично.

– Тогда либо вы лжете снова. Либо вас использовали. Например, некто по имени Оби-Ван Кеноби.

– Позвольте...

– Не стоит. Я знаю, что он сейчас на Альдераане. Думаю, вам будет небезынтересно у него спросить, почему он скрыл от вас один факт.