Последнее предупреждение

Лита

Едва опомнившемуся Люку пришлось тут же на месте выслушать краткий инструктаж. Зам коротко ознакомил нового пилота с техникой безопасности, предупредил о недопустимости самодеятельности. И махнул рукой.

Вот так, самым невероятным образом, Люк попал в четверку сопровождения. Он понимал сомнения зам. капитана, понимал косые взгляды пилотов, и очень старался не ошибиться.

Стоя на капитанском мостике, Линнард задумчиво провожал взглядом шаттл и его сопровождение, вспоминая их с Палпатином финальный разговор.

– Ваше Величество, зачем вы рискуете Люком?

– Спасибо, что не затеял спор прямо

в ангаре. Было бы сложно объяснить пилотам еще и это.

– Я поддержал вас, потому что это – долг подданного. Однако, мальчик не готов.

– Хорош верноподданный: с пеной у рта оспаривает каждое распоряжение.

– Простите за дерзость:

– :но я все равно не отстану? – за упрямого доктора фразу продолжил Палпатин. Линнард был вынужден отрицательно помотать головой. – Ладно, – неожиданно миролюбиво произнес Повелитель, – я все равно настроен поболтать. Видимо, приступ старческой откровенности. Так что конкретно тебя возмущает? Он летает лучше многих.

– У Люка нет опыта. Он будет рисковать больше всех.

– Ба! Рисковать больше всех будем мы с Пестажем и прочей братией, разместившись в челноке. Знаешь, как на Корусканте осуществляется большая часть успешных покушений? Правильно, именно так: когда искомая персона вылезает из-под метровой брони своего корабля или дворца и садиться в лямбда-шаттл. Он слишком неповоротлив, чтобы уйти от преследования, к тому же – тихоходен и безоружен. Словом – идеальная мишень.

– Тогда – зачем вы это делаете?

– Если ты причисляешь себя к верхушке власти, то должен соблюдать некие нормы. Представляешь себе Сэта, с гиканьем вылетающего из кабины истребителя? То-то и оно. Такое поведение идет мальчишкам, а не солидным государственным мужам. А последние – зовут этих мальчишек в свою охрану.

– И, в случае неприятностей, новобранец будет полезнее аса? – скептически поинтересовался врач.

– Ты недооцениваешь и Силу, и наследственность. Впрочем, поводов для паники нет. Такие вещи сложно предсказать, но, думаю, все пройдет гладко. Наши оппоненты на поверхности слишком заняты своими проблемами, чтобы затеять что-то серьезное. А мелочевка – Зейн, никто не рождается умельцем, это касается любого дела. Чтобы коготки детеныша стали острыми, их приходится точить на охоте. Вейдер едва ли скажет «спасибо» за попытки спасать Люка от трудностей и сдувать с него пылинки. Из мальчиков не воспитывают мужчин таким способом, да и ты – не его мать. Скайуокеру будет сложно узнать границы своих возможностей, если кто-то начнет прятать его от жизни. Он ведь хотел лететь? Пусть пробует!

– Даже, если юноша пострадает в процессе? – сейчас Линнард возражал чисто из принципа. Вещи, которые говорил Палпатин, казались разумными. Да и, правда, – ну, какая опасность в полете до планеты и обратно. Это же – не воздушный бой!

– Это будет ЕГО выбор и ЕГО ответственность. Когда мальчик падает и разбивает нос, лидеры вырастают из тех, кто встает и идет дальше. А прочие: они легко найдут людей, готовых их пожалеть. Но едва ли будут первыми по духу, а не на бумаге.

– Значит, вы хотите увидеть, какая у Люка изнанка?

– Да. Но еще больше я хотел бы посмотреть, как он себя ведет, когда проигрывает. Ты выяснишь это – для меня?

– Ваши приказы – закон.

– На данный момент, это – просьба.

–

Тогда – приложу максимум усилий.

– Хорошо. И – присмотри за ним. Пусть я – старый циник, но будет жалко потерять сына Скайуокера по глупости его или моей.

Они летели правильным ромбом вслед за шаттлом, на котором находился Сэт Пестаж, его охрана, его свита. И Сид.

Дишки, в отличие от шаттла, сливались с чернотой космоса, и их различить можно было только по габаритным огням. Держать дистанцию было трудно, от сосредоточенности было жарко, но Люк утешал себя мыслью, что в атмосфере черные истребители будут более заметны, а шаттл – практически – нет.

Но если шаттл будет сливаться с облаками, то командиру звена, летевшему первым, будет весьма нелегко. Труднее чем сейчас ему, новичку, пытающемуся не допускать ошибок.

– Люк, держи дистанцию, – раздался в наушнике голос Смоу, за которым закрепили Люка, и молодой человек опомнился: хватит витать в облаках!

– Третий, отставить болтовню, – в радиоэфир вмешался командир группы, потом, чуть смягчившись, проговорил, – четвертый, выключи в кабине свет.

«Зачем?» – тупо подумал Люк, но левая рука послушно потянулась к тумблеру. Погасло освещение: в кабине теперь лишь тускло мерцала красная подсветка приборов. И Скайуокер понял зачем. Командир подарил ему то, чего так хотелось ощутить. Свободу полета. Небо. Шаг из кабины в темную бездну. Слияние с космосом.

– Спасибо, сэр, – радостно произнес молодой человек, нарушая тишину, нарушая запрет на лишние разговоры.

Командир промолчал, но, про себя улыбнувшись, не стал делать замечание. А Люка обхватила темнота, и он увидел россыпь звезды. И край диска Центра Империи.

Планета, изначально казавшаяся серо-розовой, по мере приближения темнела. Вскоре Скайуокер стал различать легкую дымку облаков и необычный рельеф: строгие геометрические окружности, соединенные прямыми. По всей видимости – так выглядели кварталы и аэротрассы.

Центр Империи был перед ним!

– Через пять минут входим в атмосферу, – отрапортовал командир, делая левый разворот.

– Первый, я второй, вас понял.

– Первый, я третий, вас понял.

Его очередь. Люк включил микрофон и произнес:

– Первый, я четвертый, вас понял.

Отключил микрофон. Выполнил разворот.

Центр Империи теперь был внизу. Бескрайний. Другого определения у Люка не находилось.

Сконцентрироваться. Впереди белый шаттл, далее идет первый, за ним, в паре метров второй, потом третий, а замыкает всех он, Люк Скайуокер, паренек с далекого Татуина. Там на песчаной планете, глядя на закат, он мечтал о свободе полета, об Академии. Сейчас, здесь, в кабине ДИ-истребителя, он понимал, что самое трудное и самое несвободное занятие – держать дистанцию.

– Я первый, вхожу в атмосферу.

Двадцать секунд до рапорта второго, еще двадцать – до рапорта третьего.

Гулко стучит сердце: получится или нет? Первый раз... к тому же в атмосфере сложнее, чем в космосе. Вернее не сложнее, а чуть иначе: нужно учитывать гравитацию, воздушные массы. Ему, конечно, не придется здесь садиться, а всего лишь довести шаттл до посадочной площадки, используя репульсоры, зависнуть над ним, контролируя небо, а потом развернуться и полететь домой – на «Девастатор».