Последние Девушки

Сейгер Райли

Ящик за ящичком я освобождаю комод, хватая пачками лифчики, носки и старушечьи трусы. Я быстро разбираю вещи, стараясь утишить чувство вины и не обращать внимания на тот факт, что фактически подглядываю за чужой жизнью. Я будто бы совершаю преступление. Словно я вломилась в ее дом и роюсь в ее вещах.

То же я ощущаю, когда я перехожу к шкафу и принимаюсь вынимать из его ящиков платья, брючные костюмы и унылые юбки с цветочным узором, вышедшие из моды много лет назад. И вдруг натыкаюсь на то, чего так долго ждала. В дальнем углу шкафа,

прикрытый какой-то коробкой, притаился небольшой сейф. Маленький, всего с одним отделением, в котором я замечаю крохотную замочную скважину, похожую на скважину в моем домашнем секретном ящичке. И в точности как у меня, ее окружает паутина царапин, оставшихся после того, как его взломали.

Сомнений в том, что Сэм была здесь, больше не остается. Эти царапины – ее рук дело. Иначе и быть не может.

Рука тянется к цепочке, на которой висит мой ключик. Он по-прежнему при мне, хотя до дома отсюда очень далеко. Он дает ощущение стабильности, хотя на самом деле после появления Сэм моя жизнь пошла кувырком.

Я с силой дергаю ящичек и открываю его. Внутри аккуратно сложены три папки.

Самая верхняя – синяя, не подписанная. Открыв ее, я вижу перед собой что-то вроде альбома для газетных вырезок. Ксерокопии статей из газет и журналов, распечатанные материалы из Интернета. Все о резне в женском студенческом клубе. Некоторые предложения в них подчеркнуты синей ручкой. Поля испещрены вопросительными знаками и грустными рожицами.

Вторая папка красная, третья белая. Одна посвящена Сэм. Другая мне. Я знаю это, даже их не открывая. Сложить дважды два здесь не составляет труда: три Последних Девушки, три папки.

Папка Сэм красная. Внутри материалы, касающиеся событий в «Найтлайт Инн», включая статью из журнала «Тайм», так впечатлившую меня в детстве. На них Лайза тоже оставила пометки. На полях нацарапаны слова, фразы и даже целые предложения.

На самом дне папки две газетные вырезки, обе без дат.

ХЕМЛОК КРИК, штат Пенсильвания. – Власти продолжают расследование дела об убийстве двух туристов, которых нашли зарезанными месяц назад. Тела 24-летнего Томми Каррана и 23-летней Сьюзи Павкович были обнаружены полицией в палатке в лесистой местности в двух милях от города. Обе жертвы получили множественные ножевые ранения. И хотя на месте преступления выявлены следы борьбы, в правоохранительных органах заявляют, что из вещей ничего не пропало, отвергая предположение о том, что преступление было совершено с целью грабежа.

Кровавое убийство потрясло очень многих в этом тихом городке. Оно произошло лишь год спустя после того, как неподалеку от Вэлли-роуд, безлюдной проселочной дороги, используемой сотрудниками психиатрической больницы Блэкторн, было найдено тело двадцатилетней женщины. Эта женщина, личность которой так и не установили, была задушена. В полиции считают, что ее убили в другом месте,

а потом выбросили в лесу.

Полиция утверждает, что эти два преступления никак между собой не связаны.

ХЭЗЛТОН, штат Пенсильвания. – Вчера был обнаружен труп зарезанного мужчины. Преступление произошло в доме, где убитый жил вместе с женой и падчерицей. Приехав по экстренному вызову, полиция Хэзлтона обнаружила на кухне дома на Мейпл Стрит тело 46-летнего Эрла Поташа. Жертва получила множественные ножевые ранения в грудь и живот. Власти квалифицировали этот случай как преднамеренное убийство. Расследование продолжается.

Я прижимаю руку ко лбу. Кожа на ощупь горячая. Всему виной упоминание Блэкторна в первой статье. От одного этого названия все тело покрывается липким потом, меня пробирает нервный озноб. О том двойном убийстве в лесу я уже где-то слышала, но где – уже не помню. Оно произошло в том самом лесу, примерно за год до событий в «Сосновом коттедже». Почему Лайза положила эти две вырезки в папку Сэм, мне совершенно непонятно.

После второго прочтения ясности не прибавляется, поэтому я засовываю их обратно и кладу на место. Теперь пришло время заглянуть в белую папку.

Мою папку.

Когда я ее открываю, первым в глаза бросается обыкновенный лист бумаги. На нем мое имя. И номер телефона. Многое теперь обретает смысл. Я понимаю, откуда он взялся у Сэм в ту ночь, когда ее арестовали.

Дальше идут статьи о «Сосновом коттедже», соединенные вместе розовой скрепкой. Я быстро их пролистываю, почти не глядя и опасаясь увидеть еще одну Его фотографию. Под статьями лежит письмо.

То самое.

Письмо с угрозами, от которого разнервничался даже Куп.

ТЫ НЕ Д0ЛЖНА ЖИТЬ.

ТЫ Д0ЛЖНА БЫЛА УМЕРЕТЬ В Т0М К0ТТЕДЖЕ.

ТЫ БЫЛА ПРЕДНАЗНАЧЕНА В ЖЕРТВУ.

Меня пронизывает ужас. Я со стонами хватаю ртом воздух, но заставляю себя перестать, боясь, что услышит Нэнси. Немигающим взглядом я смотрю на письмо и совершенно неуместные здесь нули глядят на меня, будто чьи-то глаза.

В мозг вонзается один-единственный вопрос. Совершенно очевидный.

Где, черт возьми, Лайза раздобыла эту копию?

За ним следуют и другие, еще более насущные.

Почему она у нее оказалась?

К письму, опять же с помощью скрепки, приложена стенограмма полицейского допроса. Наверху листа мое имя и дата. Через неделю после событий в «Сосновом коттедже». Внизу аккуратно впечатаны имена двух человек, о которых я в последние годы и думать позабыла – детектив Коул и детектив Фримонт.

В противоположном конце холла раздается голос Нэнси – явно в движении, все ближе и ближе.