Последние Горбатовы
Шрифт:
Княжна закрыла лицо руками и с громким рыданием убежала.
Появились барышни.
— Что миш Токш? — спросил Кокушка.
— Она отдохнула и сейчас придет.
Через несколько минут появилась мисс Токс. Она вздохнула на всю комнату, прошептала: «Oh! I love you!», взяла руку Кокушки и ее не выпускала. Он был сконфужен, глядел в сторону и молчал.
Тогда мисс Токс сама заговорила. Испытанное ею сердечное волнение подействовало на нее особенным образом — оно ей придало знание русского
— Мистер Горбатов! — заговорила она. — Мой сердце согласна на ваш предложений, но мой голов стал мне приказывать отказать…
— Мне?! Отчего?! Отчего?! Миш Токш! — встрепенулся Кокушка.
— Оттого, мистер Горбатов, что вы уже имеете невест, которую любите… я знай, вы должны жениться на княжна!
— Не-нет, я не женюшь на ней, я ее шовшем не люблю!..
— Как не любите? Давайте мне честное слово.
— Чештное слово! Миш Токш, ей-богу!
И Кокушка стал даже креститься.
Барышни не удержались и захохотали; но он в своем волнении не заметил этого.
— Может сказать, что она противная?
— М… могу!..
— Так говорите!
— Княжна противная, препротивная! — объявил Кокушка.
— И дура!?
— Да, да, и ду-ду-ра!
— И лицо у нее гадкое?!
Кокушка совсем расходился.
— Гадкое! Гадкое! У нее уши, рот, как у жайца, во-во-лоши вшегда торчат, глажа, как плошки, не видят ни кро-кро-шки!.. Она урод!!!
Барышни закатывались от смеха.
Мисс Токс вдруг выпустила руку Кокушки, быстро сдернула с себя чепчик и тирбушоны, вытерла лицо платком и голосом княжны крикнула:
— Как! Так я урод? У меня усы, рот, как у зайца? Глаза плошки?!
Кокушка отскочил, задрожал всем телом, уставился в преобразившуюся мисс Токс и несколько минут стоял, совсем как будто окаменев, выпуча глаза и ничего не понимая.
Барышни обступили его, стали всячески стыдить. Но он их не слышал: на него нашел настоящий столбняк. Наконец, мало-помалу придя в себя, он вместо того, чтобы, как ему советовали барышни, гореть от стыда, рассердился самым отчаянным образом.
— Бештыдницы, — кричал он, — бештыдницы! Ра-ра-жве так обма-ма-нывают?!
— Каково это! Еще мы же и виноваты?! — заливаясь смехом, воскликнула княжна.
— А то кто же… кто же?! — вне себя визжал Кокушка. — Я… я не виноват, вы так были похожи на наштоящую мисс Токш! Этак вшакого обмануть можно, бештыдница! То-то-лько другой раж не надуете — дудки!..
И он, вне себя от негодования, убежал…
Три дня он дулся и не показывался у Кашиных; но затем явился как ни в чем не бывало.
Когда с ним заговаривали о мисс Токс, он делал вид, что не слышит, и быстро начинал о чем-нибудь совсем постороннем.
Но
Вернувшись в Петербург, княжна рассказала отцу, между прочим, и об их забавах с Кокушкой.
Князь вдруг задумался и привел ее в необычайное изумление, спокойно и серьезно выговорив:
— А ведь это идея! Отчего бы тебе и в самом деле не женить на себе этого претендента?!
— Как, выйти замуж за Кокушку Горбатова, за идиота?! Папа, вы, конечно, шутите?!
— Нисколько не шучу! Какой же он идиот?
— Идиот самый настоящий!
— Совсем нет — никто его не признал идиотом. Он совершеннолетний, имеет все права, у него вон даже и чин есть.
Это была правда. Кокушка считался на службе в канцелярии начальника одной из тех губерний, где у Горбатовых были большие поместья. Его обязанности по письмоводству исполнял и получал его жалованье какой-то услужливый писарек. А Кокушка, зачисленный на службу после дружеского разговора между губернатором и Клавдией Николаевной, уже несколько лет тому назад, теперь, к своим двадцати трем годам, получил за отличие три чина. Он надеялся вскорости быть произведенным в титулярные советники и уже заранее заказал себе визитные карточки, на которых значилось:
«Николай Сергеевич Горбатов, т-ный советник».
Кокушка рассчитывал, что при таком сокращении он может сойти и за «тайного» советника.
Эта служба Кокушки была семейным делом и как есть никому не казалась странной, а тем менее противозаконной и предосудительной…
— Я не знаю, как он там считается, — сказала княжна, — может быть, он и может жениться, только неужели найдется ему какая-нибудь невеста!
— Отчего же нет?!
Князь совсем оживился, и рачьи глаза его так и метали искры.
— Отчего же нет, самый завидный жених! Прекрасное имя, большое богатство и при этом с таким мужем полная свобода, он стеснять не станет. Удивляюсь, как еще до сих пор в Москве не нашлось умницы, которая бы им завладела.
Княжна засмеялась.
— Да ты не смейся, матушка, не смейся, ничего тут нет смешного, я вовсе не шучу, пойми, совсем не шучу, и советую тебе, когда он приедет в Петербург, и если до тех пор его не окрутят, серьезно об этом подумать — лучшей партии ты не найдешь… И в нашем положении твой Кокушка был бы спасением и тебе, и мне, и всем нам.