Последний аккорд
Шрифт:
— Вдвоём прокатимся. Я в… — тут Румпеля осенило, что с Белль сняли гипс. — Стой!
— Стою!
Он подошёл к ней, взял за запястья, нежно сжал их и обрадовался.
— Прекрасно! Не болит? Нет никаких… неудобств?
— Лучше чем было! — ответила Белль. — Я пошла к другому травматологу, записалась на утро. Он сделал снимки, сказал, что всё зажило, и велел меня освободить. Пластины, правда, останутся, но они мне не мешают. Так что я хочу тебя поблагодарить и могу пожать тебе руку!
Вместо этого Голд обнял её и почувствовал
В Бруклин они поехали к пяти. Белль вела машину и чувствовала себя уверенно. По пути они разговаривали. В основном о Коль, их милой и вновь счастливой Коль. Одна её улыбка стоила любых страданий.
Дверь им открыл не Роланд, и даже не Коль, а Ив. Вот уж кого он никак не ожидал увидеть, но, подумав, решил, что это не так и удивительно. Помимо Ив в доме присутствовали Коль, Стелла и сыновья Робин. Стелла и Том на минуту высунулись из кабинета, где им, видимо, позволили играть, и поздоровались. Кайл под надзором Коль играл на планшете в какую-то яркую чушь. А Робин и Роланда нигде не было видно, и когда все закончили с приветствиями и радостью по поводу исцеления Белль, он о них спросил.
— Они оформляют аренду, — пояснила Коль. — Меня ненадолго одну оставили, не беспокойся. Сядь лучше сюда.
— Как скажешь, — согласился Голд и сел на диван справа от неё.
Коль тут же к нему привалилась, а потом резко оживилась и предложила приготовить чай.
— Я сделаю! — вызвалась Белль. — Кому?
Голд и Коль подняли руки, Ив продемонстрировала полбокала вина, и Белль ушла на кухню. Рядом с креслом, в котором сидела Ив, стоял чехол со скрипкой.
— Не думал, что ты ещё играешь, — заметил Голд. — Кажется, не слышал со школьных концертов.
— Не напоминайте! — весело отмахнулась Ив. — Мама меня заставляла выступать. Решила вспомнить. Купила её тут, а потом забежала в гости. Думала, никого не будет, но…
— Наткнулась на Робин, — закончила за неё Коль.
— Да уж! Но я рада. И Стелла поладила с Томом.
Белль вернулась с чаем и печеньем, пододвинула своё кресло поближе к Румпелю с Коль и устроилась в нём поудобнее.
— Так что меня даже не одну оставили, — подвела итог Коль. — Да и Клэр она забрала с собой. Ой!
Она вдруг схватилась за живот.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Голд. — Больно?
— Всё хорошо! — успокоила дочь. — Просто мне надоело быть беременной. Это издевательство. Никогда больше на это не соглашусь!
— А ещё ты уже никогда не вышла замуж, — насмешливо напомнила Белль. — И никогда даже не начинала изучать литературу.
— Зато французский не пригодился!
— Пригодился. Когда тебе пришлось брать интервью у того французского геолога, который стал разговаривать с тобой только потому, что ты знаешь язык.
— Чёрт! — с досадой воскликнула Коль. — Да, вредный был тип.
— Никогда не говори “никогда”, — глубокомысленно отметила Ив. — У человека есть
Голду стало жаль, что у него память совсем не слабая. Задумчиво, не слушая продолжение разговора, он принялся мешать ложечкой зелёный чай, хотя сахар он никогда в чай не добавлял, и особенно в зелёный. Глядя, как пара чаинок крутится в созданном им вихре, он погрузился в свои мысли, практически впал в транс, из которого его вырвал вбежавший в гостиную Том.
— Тетя Коль, а там собачку стошнило! — сообщил мальчик.
— Вот ведь… — вздохнула Коль, а потом с улыбкой обратилась к мальчику: — Томас, давай забудем, что ты мне это сказал, а когда вернётся дядя Роланд, сразу вспомним!
— Я уберу, — снова вызвалась Белль.
— Мам!
— Мне не сложно. Томми, не проводишь меня?
Томми серьёзно кивнул и повёл Белль за собой.
— Ей руки теперь покоя не дают, — добродушно проворчала Коль.
— Очевидно, что да.
— Ты тут явно приложил руку.
— Да. Хочу, чтобы моя жена была здоровой, — признался Голд. — Потом я подумал, что она и её руки тебе очень скоро пригодятся.
— Да, верно, — согласилась она и погладила свой живот.
Голд не смог поддержать беседу и вернулся к своему чаю, а Коль разговорилась с Ив о какой-то писательнице, и позже Белль, которая как раз по чистой случайности читала книги этой самой писательницы, присоединилась. Он же, убаюканный их весёлым чириканьем, едва не заснул, удержался только из-за чашки чая и Белль, ласково сжимающей его руку.
Роланд и Робин вернулись с большим опозданием, и пусть их отсутствие никого не заставило скучать, Коль всё же потребовала у мужа объяснений.
— Опоздал не я, а этот…
— Этот? Что он ещё сделал?
— Роланд считает, что приставал ко мне, невзирая на присутствие младенца, — весело фыркнула Робин, поправила кофточку дочери, которую всё так же не выпускала из рук, и поприветствовала Румпеля и Белль.
— Извини, что я проявляю заботу, — буркнул Роланд сестре.
— Это называется опека, а не забота. Не путай понятия.
— Так что? — остановила их перепалку Коль. — Ты не получила квартиру?
— Получила, не беспокойся! — ответила Робин. — Завтра утром переберусь.
— Я не беспокоюсь.
— Славно! Пойду уложу Клэр, — она вышла из гостиной, сделала замечание детям и поднялась наверх.
Роланд приготовил всем ещё чаю и занял место на диване по другую сторону от Коль, посадив Кайла на колени и заставив его оторваться от игры. Когда Робин снова к ним присоединилась, все опять разговорились, и как-то каждый раз получалось, что разговор неизменно приводил к Сторибруку. Голд ушёл в себя и никак не напоминал о своём присутствии. Когда Роланд передал ребёнка Робин и пошёл готовить ужин, а Белль решила помочь ему, Голд тоже покинул комнату, будто хотел присоединиться, но вместо этого вышел на крыльцо.