Последний аккорд
Шрифт:
— Расслабься. — подмигнула Белль, — Я просто шучу. Наверное.
Голд засмеялся. После этого новых тем для разговора не возникало, так как Белль погрузилась в собственные мысли, Голд боролся с раздражением, а причина его раздражения набросилась на третий сэндвич, отчаянно шурша оберткой. Через двадцать минут ситуацию спас Альберт.
— Хей! — воскликнул юный мистер Голд, — Если вы думаете, что вас тут не видно, то ошибаетесь.
— Не думаем! — весело отозвался Румпель, — А ты чего так рано?
— Отпустили. И Адама тоже. — Альберт забрался в машину
— Это почему? — поинтересовалась Белль.
— Откуда ж я знаю? — ответил сын, — Здравствуйте, шериф Джонс. И приятного аппетита.
— Привет, — поздоровалась Эмма, поспешно проглатывая только что откушенный кусок, — Спасибо.
— А почему вы здесь все? — бесстрастно осведомился Альберт, казалось становившийся с каждым годом все заносчивее.
— Ждем Криса, — сказала Белль, игнорируя его тон.
— И Эльзу, — вклинилась Эмма. — Это скоро будет напоминать одно комедийное шоу про копов, которое я смотрю по вечерам.
— А пончики вы тоже едите? — съязвил Альберт.
— Этот стереотип давно вышел из моды, — невозмутимо отмахнулась Эмма и демонстративно вытащила пончик: — Или нет?
Она раскатисто рассмеялась, а вместе с ней и Белль. Голд также не смог сдержать улыбки.
— Не могу сказать, — Альберт нарочито не заметил пончик. — Не смотрю телевизор.
— Иногда мне жаль, что нет, — сказал Голд. — Может, тогда бы ты был чуточку…
— Да ладно тебе, пап, — прервал сын. — Идея взорвать подвал все равно пришла бы мне в голову и, быть может, даже быстрее. В конце концов, я думал, что мы все благополучно забыли об этом.
— Это у него от тебя, — бросил Румпель жене.
— О! От меня! Да неужели! — парировала Белль. — Зато нахальством он вылитый ты!
Все было совсем наоборот, а их секундная перепалка была лишь шуткой, которую они периодически разыгрывали.
— Шериф Джонс, а у вас бывало так, что ваши собственные родители от вас отрекаются в вашем присутствии? — спросил Альберт, одарив Эмму внимательным немигающим взглядом, который с непривычки мог заставить понервничать, особенно когда так смотрел почти одиннадцатилетний ребенок.
— Ну эээээ… — предсказуемо растерялась Эмма.
— Это кто тут от тебя отрекается? — сурово сдвинул брови Голд и посмотрел на мальчика.
— Да как ты только додумался до этого? — прошипела Белль, сузив глаза.
— Лет в 30 я расскажу об этом своему психотерапевту, — хлопнул в ладоши Альберт и кивнул сначало отцу, а потом матери.
— Эй! — обиделась Белль.
— А что плохого в психотерапевтах? — примирительно спросил Альберт, желая остаться где-то на границе между шуткой и реальностью.
— Прекращай, — велел Голд.
— Да, сэр, — облегченно согласился Альберт, и улыбнулся Белль: — Мэм.
Через некоторое время к машине подошли Адам и Лиам с девушкой, дочерью той милой русалки. Голд время от времени развлекал себя размышлениями о том, как происхождение и сущность Ариэль могло бы отразиться на ее детях, но и Мэлоди и ее младший брат ничего особенного не унаследовали, кроме любви
— Хей! — воскликнул Адам и расплылся в улыбке, — Если вы думаете, что вас здесь не видно, то вы ошибаетесь.
— Я то же самое уже говорил, — лениво протянул Альберт.
— Так почему вас распустили? — пристала Белль к старшему сыну.
— Без понятия. Позвони Авроре — спроси, — мягко произнес Адам, — А вы Криса ждете? И Эльзу… Здравствуйте, шериф!
— Привет, — кивнула Эмма и перевела взгляд на Лиама и его девушку.
— Криса, Криса, — пробурчал Голд.
После этого все обменялись запоздалыми ненужными приветствиями, а его бросило в жар, захотелось выйти из машины и избежать дальнейшего диалога со всеми окружающими. Он слабо улыбнулся жене, притворяясь, что все в порядке.
— А не легче ли перебраться в кофейню. — предложил Лиам и махнул рукой в направлении предполагаемой кофейни, о которой Голд имел крайне приблизительное представление.
— Это в «Тыквенную голову», что ли? — недоверчиво уточнила Эмма.
— У тебя к ним личные претензии? — осведомился Лиам.
— Да можно. У меня еда закончилась, — пожала плечами Эмма.
— Да сколько же в вас лезет! — Голд невольно выплеснул накопившееся за день раздражение.
— Румпель… — неодобрительно покосилась Белль, чем странным образом успокоила его, потому что это показалось ему довольно забавным.
Эмма же только рассмеялась. И они все решили перебраться в кафе, которое было спрятано в густых зарослях по ту сторону улицы. При взгляде на него Голд понял, почему никогда не бывал в нем: кафе напоминало гигантскую уродливую тыкву. Но внутри, несмотря на разнообразие оттенков оранжевого, было довольно приятно, тихо и чисто, пусть света и было маловато. Компания разместилась за большим столом у окна. К ним тут же подошла чересчур услужливая официантка и приняла заказ. Даже спустя много лет он помнил, что заказал каждый за этим столом. Сам он ограничился зеленым чаем, Белль — чашкой американо, Альберт заказал чай и тыквенный пирог, навязываемый на каждой странице объемного меню. Адам — сэндвич с индейкой, а Эмма и ее детишки по бургеру. Голд бы даже поспорил, что она не сможет его одолеть, но эта поразительная блондинка в итоге справилась с задачей быстрее, чем те, кто предварительно не сжевал целый пакет еды. Минут двадцать он просто наблюдал за тем, как сидевший рядом Альберт уныло ковыряет фирменное блюдо, явно не пришедшиеся ему по вкусу.
— Не желаешь? — предложил ему сын, придвинув тарелку с пирогом.
— Есть тыкву внутри огромной тыквы… — задумчиво протянул Голд. — Соблазнительная ирония, но нет.
— Мам, папа иронизирует и отказывается радоваться жизни, — шутливо наябедничал Альберт.
— Когда ты сам выбрал в жизни тыкву — не подкладывай ее другому, — ответила Белль, пряча улыбку за кофейной чашкой.
— А потом удивляются, почему я так сложно формулирую свои мысли.
— Потому что ты маленький зазнайка, который любит привлекать к себе внимание? — будничным тоном сказал брату Адам.