Последний аккорд

Blitz-22

Артюр явно не продал квартиру до сих пор, потому что сам тянул со сделкой, не желая расставаться с последним бастионом одиночества. И когда договор был составлен и подписан покупателем, продавец все еще колебался.

— А вы мне нравитесь. — сказал он, будто это что-то значило, и сделка наконец состоялась.

Может быть эта покупка была слишком импульсивной и глупой, но Голд никогда не жалел об этом. Они и потом пару раз приезжали сюда и скорее всего еще приедут.

В их новом жилище все было в порядке, но его Белль была бы не Белль, если не нашла бы к чему придраться. Она купила другое постельное белье,

поменяла полотенца и часть посуды, а потом взъелась на матрас, который был и правда не самым удобным и купленным для гостей.

— Нужен новый матрас, — решила Белль как-то утром, пока они еще лежали в кровати. — Время сходить по магазинам.

— Нет, — пробурчал Голд и нырнул под одеяло, — я пас.

— По интернет-магазинам? — она приподняла одеяло. — Никаких «я пас»!

— Нам это так необходимо? — лениво спросил он, садясь в постели. — Нельзя без этого?

— Нельзя! Ты квартиру купил. И тут необходимы некоторые вещи, — сказала Белль, видя, что он не в состоянии спорить. — И я не могу спать на этом. Неделю — может быть, но теперь я понимаю, что мы пробудем здесь намного дольше. Так что…

— Как скажешь, принцесса, — улыбнулся Голд и поцеловал ее, пытаясь таким образом перевести тему, что не удалось.

В итоге они купили новый матрас, но не проспали на нем ни одной ночи, переселившись вместе со старым на условный второй этаж и свив там подобие уютного гнездышка: чем больше времени они там проводили, тем больше вещей там скапливалось. Здесь же и родилась та глупая шутка про голубей на чердаке, и, быть может, именно поэтому в Лос-Анджелесе они оборудовали свою комнату на самом настоящем чердаке.

Они прожили в Париже один месяц, и первые две недели практически не выходили на улицу, а если и выходили, то не отдалялись от дома дальше, чем на пару кварталов, и лишь для того, чтобы пополнить запасы вина и продуктов. Еду они готовили сами, но вот обед это был или ужин — загадка, потому что привычный распорядок дня совершенно развалился, а о самом времени они вспоминали, только, чтобы связаться с детьми, затерянными на просторах США. Однако, где-то на исходе второй недели они обзавелись живым будильником.

Однажды Голд готовил блинчики к очень позднему завтраку, когда Белль вернулась из магазина и привела с собой это — старого черного кота по имени Берлиоз. Имя она узнала у соседа снизу, который заселился в бывшую квартиру покойной хозяйки кота и выбросил животное в подъезд. И поначалу сочувствие Белль выражалось лишь в подкидывании коту подачек, а потом он настолько к ней привязался, что поселился у них начиная с того самого дня. [!]

— Кот? — восстал Голд, когда увидел нового жильца: — Нам не нужен этот кот! Пусть живет там, где жил!

— Раньше этот кот жил дома, — защищала животное Белль. — Он не уличный. Он домашний. Ему просто нужно немного заботы и сострадания. Он очень хороший!

Он приготовил несколько убедительных аргументов, но взглянув на печальную мордочку кота и на умоляющее лицо Белль сдался.

— Пусть живет, — вздохнул Румпель. — Но в Сторибрук мы его не повезем.

— Ура! — просияла Белль и посадила кота на стул. — Я найду ему хозяина до этого. Обещаю!

Она убежала в ванную и оставила их с котом наедине. Кот смотрел на него, он смотрел на кота, в надежде, что тот отвернется первым. Только вот в отличие от

кота, у него было занятие.

— А ты упрямый! — сдался Голд, на что Берлиоз лишь жалобно мяукнул. — Вот и поговорили.

И кот снова печально мяукнул.

Возможно, Берлиоз так нужен был Белль, потому что привыкла ухаживать за Тьери, а возможно, ему просто нужно было перестать искать причину всему на свете. Сам кот ему хлопот не доставлял, а потом начал даже нравиться. Ему нравилось, что зверь в одно время ел, спал, уходил по делам — хотя бы кто-то начал возвращать порядок в их сумбурную жизнь.

Через две с половиной недели Коль вышла на связь из Чикаго и долго рассказывала об их поездках по заповедникам Нью-Хэмпшира и Пенсильвании, о Портленде, Хартфорде, Бостоне и Манчестере и позавчерашних приключениях в Мемфисе, из которого они почти десять часов ехали на автобусе до Чикаго, где их состав претерпел значительные изменения, потому что Нил, Лиам, Мэлоди и Генри со своей семьей решили вернуться домой, а оставшиеся семеро купили авиабилеты до столицы штата Аризона. Голд решил не спрашивать, где они потеряли микроавтобус. Он вообще решил пока ничего не спрашивать, и только ответил на вопросы о том, что они с Белль крайне заняты в Париже, и о том, почему у Белль на руках спит кот.

Коль не смогла пройти мимо со своими комментариями.

— То есть, вы купили квартиру и завели кошку, — вздохнула Коль, выслушав последние новости о крайне бессодержательной жизни родителей.

— Кота, — поправила Белль, почесывая Берлиоза между ушами.

— Да какая разница! — отмахнулась Коль. — Просто поправьте меня, если я не права. Вы поехали в отпуск?

— Да, — кивнул Голд, — Мы поехали в отпуск.

— И купили квартиру?

— Да.

— И завели кота?

— Не совсем завели, — уклончиво ответила Белль, — Он просто тут ходил, а я его вроде как подобрала.

— А может, вы еще работу там найдете? — начала издеваться Коль. — Родите еще детей? Или что-то вроде?

— Мы просто в отпуск уехали, — возразил Голд. — И скоро вернемся. Точно раньше вас.

— Ну-ну, — не поверила дочь, — Ладно. Развлекайтесь. Еще свяжусь с вами так позже, но уже из Аризоны. Через пару дней.

— Будем ждать, — отозвалась Белль.

— Буду очень ждать, — улыбнулся Голд. — Не скучайте.

— Не будем. — заверила Коль, — У нас у всех пока нет привычки вить гнезда в каждом понравившемся городе.

— Заноза, — рассмеялась Белль: — Самая настоящая.

Они как раз таки не вили гнездо, а просто были заняты жизнью без условностей. По правде говоря, именно отсутствием условностей он и упивался. Ведь все, что ему было нужно, у него и так было. Да и сама Белль, думая, что они едут сюда с какой-нибудь более осмысленной целью, делала то, что хотела, а она хотела только его. Это было бегство, позволившее им посвятить себя друг другу и не отвлекаться на проблемы повседневности. Они просто брали от жизни то, чего заслуживали. Ему нравилось лежать с женой в постели целыми днями, нравилось обнимать ее ночами, целовать ее лицо, прикасаться к ней и получать ответные ласки, ощущать тепло ее рук. Ему нравилось заниматься с ней любовью, где угодно и когда угодно. Ему нравились их пустые разговоры, глупые игры и незатейливые ухаживания. А еще ему нравилось ощущение отсутствия завтрашнего дня.