Последний фарт
Шрифт:
— Я готов, — глухо сказал он. — Еду. Что у тебя?
Она сунула письмо и зашептала:
— Прокламации разослали солдатам. Кому через девушек, кому просто мальчишки рассовали в карманы.
— Федот просил сказать, что в «Полярной звезде» важные сообщения о разгроме Пепеляева под Якутском и о заговоре солдат в Гижиге. Камчатское губбюро РКП (б) обязало ознакомить с номером газеты и население, и солдат, — сообщил Аким.
— Читали все, а после передали солдатам.
— С оружием уточнили?
— Да,
— Ну, держитесь тут. Недолго осталось, — подбодрил он Лену и ушел.
Лена дождалась, когда затихли шаги, вернулась на кухню, села у плиты, поджав ноги. Что-то знобило. Эти дни тревожного ожиданий измотали. Волновалась она и за Федота.
Пришел старик Митрич. Он долго обметал в тамбуре валенки.
— Ну, ну, Леночка, — вошел он на кухню и протянул руки над плитой. — Зашевелились, как тараканы…
— О чем вы?
— Не хитри, девка. Не слепой, — покашлял в кулак. — Офицер вызывал рыбака Краюхина, велел подготовить большую лодку. Кажись, ящики с винтовками собирается потопить в море.
— Когда? — Лена вскочила.
— Все. Сказал и позабыл, — замотал он головой. — Да и больше не знаю ничего, — Митрич вышел.
А утром со стороны Наяхана подкатила к дому собачья упряжка. В дверь ввалился офицер в пестрой собачьей шубе, темных очках. За ним Федот внес саквояж. Лена оторопела. Это был фон Кремер. Ротмистр бросил на нее пристальный взгляд, но сразу отвернулся и прошел мимо.
Лена не выходила больше из кухни. Офицер, видимо, выпил, стал говорить громко. Было слышно, как он говорил Клавдии Семеновне.
— Племянница, говорите? Так-с... Значит, Еленой зовут?
Клавдия Семеновна что-то промямлила и, проходя в чулан, шепнула:
— Этот антихрист спрашивал о тебе. Ушла бы.
Лена не знала,что делать, и решила посоветоваться с Федотом.
Когда фон Кремер ушел из дома, Федот зашел на кухню за кипятком.
— Узнал, меня ротмистр,— шепнула Лена.
— Не бойся, веди себя спокойно. Да и куда скроешься? А в случае чего, выручим. Что у вас?
Леночка передала разговор с Митричем. Федот задумался:
— Краюхин говоришь? Ладно.
Федот тут же ушел. Вернулся он через час и принялся готовить потяг. Лена, чтобы встретиться с ним, выбежала за дровами.
— Сейчас уезжаю в Олу, — сказал Федот. — Не бойся, вечером вернусь.
— Вечером? До Олы-то около ста верст.
— А зачем я его туда поведу? Хватит, — Федот перевернул нарты, смазал полозья водой и покосился на пригорок, фон Кремер шел с каким-то военным.
Лена убежала на кухню, завязала голову платком по-деревенски и села у печки. Голова горела. Видно, заболела, решила она. Ротмистр, проходя, заглянул на кухню и прикрыл дверь.
Скоро Федот постучал остолом в окно.
А вечером пришел офицер с двумя солдатами за Леной и Клавдией Семеновной.
Арестованных втолкнули в склад. Здесь уже сидели четыре рыбака, один кореец и солдат без погон.
Лена едва держалась на ногах, в глазах рябило. Старика Митрича тут не было, и она обрадовалась этому. Клавдия Семеновна все еще не пришла в себя.
Но вот донесся скрип нарт, голоса. Рядом в складе загремели запоры, визгнули петли дверей. В сарай проник слабый свет фонаря. Лена припала к щели. Неужели за оружием? Точно. Солдаты выносили из склада длинные ящики. И снова брякнул запор. Заскрипели нарты, уехали. Стало тихо, только хрустел снег под ногами часовых.
Когда открыли двери сарая и велели Клавдии Семеновне выйти, она обрадовалась, по-молодому вскочила, поцеловала Лену.
— Не страшись, доченька. Замолвлю…
Клавдия Семеновна ушла веселая, а минут через тридцать тишину ночи пронзил истошный дикий, крик.
— Старуху Митрича порют, — нахмурился рябой рыбак.
Крики Клавдии Семеновны то затихали, то снова взвивались над поселком.
Лена молча кусала уголок платка.
Вскоре пришли за рябым. Рыбак сунул рукавицы в карман и ушел.
— Этого не услышишь. Рукавицу грызть будет, — сказал кто-то.
К складу снова подошли нарты. Так же шумно раскрылись двери, кто-то ахнул. Арестованные повскакали. Тут и у тюремного отделения загромыхал замок. — Распахнулась дверь, и с фонарем в руке вошел Федот. Он был в темных очках и в собачьей шубе ротмистра, но Лена его сразу узнала. С Федотом было несколько вооруженных людей.
— Кто с нами, получайте винтовки и прикрывайте нарты с оружием. Возможна погоня, — сказал он спокойно.
Рыбаки бросились к двери. Нарты уже уходили вверх по реке.
— Лена! — позвал Федот. — Марш к нартам!
Она послушно побежала к нартам. Из поселка донеслись крики, выстрелы.
Выглянула, луна, и Лена увидела бегущих бочкаревцев. Они вскидывали винтовки, стреляли и падали в снег.
— Отступаем до поворота реки, а там снова будем сдерживать бочкаревцев! — приказал Федот каюрам.
Они побежали. Лена на бегу споткнулась, хотела встать, но лес поплыл перед глазами…
Очнулась Лена в чуме среди незнакомых женщин-эвенок. Женщины раздели ее, растерли спиртом, уложили.
Пришел Федот. Он рассказал, что от бочкаревцев они ушли без потерь, а Лена лежала на спине с блестящими от жара глазами и, чтобы не разреветься, кусала губы. Она чувствовала себя одинокой и несчастной. Все были заняты важными делами, и никому не было дела, что ей плохо и она больна. А уедет Федот?.. Он понял ее состояние.