Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница

Малютин Николай Николаевич

Пораженный Далерус повернулся к Герингу, чтобы посмотреть, как реагирует он, но обнаружил, что тот даже не шелохнулся. Гитлер после припадка успокоился и попросил шведа сказать ему, раз он так хорошо знает Англию, почему он, Гитлер, не может достичь соглашения с британским правительством. Далерус немного поколебался, а потом сказал, что, как ему кажется, это происходит из-за недостатка доверия ему и его правительству.

Через несколько дней пришли и официальные ответы из Великобритании, которые, хотя и подчеркивали абсолютную твердость по «польскому вопросу», давали надежду на то, что переговоры еше возможны. Доказательством тому служит его дневник. Его расстройство

по поводу недостатка субмарин достигло своего пика 28 августа и вылилось в решимость донести до сведения лично Редера необходимость быстро строить новые. Он составил длинный меморандум, повторяя все то, что уже говорил в своих прежних рапортах по поводу уникальной пригодности подлодок для выполнения основной задачи флота — разрушения морских коммуникаций Англии в Атлантике и того, что для успешного выполнения этой задачи необходимо по крайней мере 300 подлодок. Снова это магическое число, без какого-либо расчета, просто данное! Не может быть никаких сомнений в том, что он лично действительно верил: 300 субмарин могут поставить Великобританию на колени; но единственным основанием для этой веры была разработка «групповой тактики», так как это и было единственным изменением в подводном флоте, случившимся со времен Первой мировой. Его воззвание заканчивалось просьбой к Редеру строить до этого количества за счет других морских соединений, и как можно быстрее, чтобы они «смогли выполнить свою основную задачу — победили Англию в войне».

Меморандум был напечатан и послан в Берлин 1 сентября; в дневнике он записал: «Конечно, меморандум исходит из того, что война с Англией будет еще не сейчас; но если дело дойдет до такой войны, требования, касающиеся развития (подводного) оружия, окажутся еще более правильными».

Самое удивительное, что, когда Дёниц писал эти строки, он знал, что Германия уже напала на Польшу. Приказ об этом был отдан Гитлером предыдущим днем. После этого бывший командир балтийской базы, адмирал Альбрехт, сказал фюреру о своем опасении, что Британия вмешается, на что получил ответ: «Я слышу крылья ангела мира». Возможно, это дельфийское пророчество достигло и ушей Дёница, который к тому времени уже переместился вместе со своим штабом в штаб-квартиру подводного флота «Западная», барак из голых досок на окраине Вильгельмсхафена.

В 18.30, через полтора часа после прибытия, от командования флотом подлодкам в Атлантике было послано сообщение, указывающее на директиву Гитлера, ответственность за открытие военных действий на западе должна пасть исключительно на Англию и Францию: «Не нападать на английские вооруженные силы, кроме случаев самозащиты или по специальному приказу».

На подлодки было сообщено, что операция в Польше начнется в 4.45 утра следующего дня: «Отношение западных держав все еще непонятно».

В назначенный час 1 сентября немецкие солдаты, одетые по замыслу адмирала Канариса, шефа абвера, в польскую форму, осуществили «провокацию» на границе, которая привела к запланированной «контратаке» вермахта, и в 10 утра Гитлер сообщил эту новость народу — и всему миру. Когда Уильям Ширер услышал его в Берлине, у него создалось впечатление, что фюрер «был ошеломлен тем, во что вляпался», и немного испуган. Безусловно, он был испуган; он снова поставил себя в такое положение, из которого невозможно выпутаться, и в это время своей рациональной частью ума он знал, что последствия этого шага неминуемы...

Они последовали по тому же сценарию, как и в первый день августа 1914 года, хотя на этот раз британский ультиматум чуть задержался; в Берлине благодаря этому лишь усилилось впечатление того, что фюрер совершил новое чудо. Но все-таки к 9 утра 3-го числа ультиматум поступил; Германии давалось два часа на прекращение атаки и вывод своих войск из Польши. Ответа не последовало. В 11.15 британский премьер-министр

оповестил страну: «...мои давние усилия достичь мира провалились». Флоту уже был послан незашифрованный сигнал: «Тотальная Германия».

Он был перехвачен немецкой службой радиоразведки, и через несколько минут Дёницу в его зал управления штаб-квартиры в Вильгельмсхафене принесли записку. Он был поражен. Ведь сначала он ожидал войны с Англией, потом не ожидал ее, потом думал, что она наверняка случится, затем, вдохновленный задержкой ультиматума и пропагандой, считал, что чудо все-таки произошло. К тому же ранее, тем же утром — уже после получения ультиматума, — Редер заверил его, будто Гитлер намерен избежать войны с Англией. И вот теперь он оказался поставленным перед фактом!

Штабные офицеры стали свидетелями его ужаса. Держа записку в руке, он зашагал взад-вперед по залу, погруженный в свои мысли и повторяя более для самого себя, чем для тех, на глазах которых все это происходило: «Боже мой! Итак, снова война с Англией!» Затем, внезапно оторвавшись от своих мыслей, он стремительно подошел к двери.

«Он покинул комнату, а через полчаса вернулся, но это был уже другой Дёниц. “Мы знаем нашего врага. Сегодня у нас есть оружие, новый подводный флот, и вождь, с которым мы можем встретить этого врага. Война продлится долго; но если каждый из нас выполнит свой долг, мы победим. А теперь — за дело!”»

Редер, который получил новость во время совещания, был столь же потрясен. Он тоже выбежал из комнаты. Человек молчаливый, он излил свои чувства в меморандуме, который был подшит к делу: «Сегодня разразилась война с Англией и Францией, которая, согласно фюреру, не должна была начаться ранее 1944 года и которую, как фюрер верил, он сумеет предотвратить...»

Далее он описывает флот, который был бы у него согласно плану «Зет», если бы начало войны отложилось, как фюрер сказал ему, до 1944—1945 годов. Затем говорит, что «хорошо бы получить содействие Японии и Италии», тогда были бы хорошие перспективы разбить английский флот и нанести ущерб английским линиям поставки, «а это значит, окончательно решить английский флот». Но сейчас военно-морской флот совершенно не готов к «великой битве» и «может только продемонстрировать, что он знает, как умирать с честью, для того, чтобы заложить основу восстановления в будущем».

Уильям Ширер был недалеко от Вильгельмсплац, когда пришло сообщение о том, что Англия объявила войну; люди, стоявшие рядом с ним под осенним солнцем, молчали. «Они просто стояли там, не в силах уйти, потрясенные. Люди не могли пока осознать, что Гитлер привел их к мировой войне».

А в своей канцелярии Гитлер повернулся с вопросом к впавшему в странное оцепенение Риббентропу: «Что теперь?»

Глава 4

БИТВА ЗА АТЛАНТИКУ

Подлодкам, занявшим позиции ожидания вокруг Британских островов, было приказано проводить операции против торговых судов, строго следуя закону Прайза; это значило — всплывать, останавливаться и искать корабль противника, а когда будет определено, что его необходимо уничтожить, то следует убедиться, что экипаж и пассажиры покинули его на спасательных шлюпках и находятся достаточно близко к берегу для того, чтобы спастись. Этим правилам нужно было следовать не из гуманных соображений и не потому, что Германия подписала договор, которым они предписывались, а для того, чтобы произвести политическое воздействие на нейтралов. Штабной документ, датированный «началом сентября 1939 года», вполне прояснял это. Он начинался с того посыла, что «неограниченная кампания», когда подлодки атакуют без какого-либо предупреждения, значительно увеличит тоннаж потопленных судов, сделав его больше позволенного правилами Прайза, но это приведет к конфликтам с нейтралами.