Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Вера Дёница в то, что субмарины смогут перерезать британские линии поставок, если только их будет построено достаточное количество, и его отчаяние перед лицом столь малых сил, доступных при неожиданном начале войны, лишь усилили его страстную уверенность в том, что программа гигантского строительства должна быть запущена за счет прочих кораблей плана «Зет». Он снова попытался внушить это Редеру, на этот раз предложив самого себя в качестве наиболее подходящего, самого квалифицированного офицера для общего контроля за осуществлением этой программы. Дёниц понимал, как он и записал в дневнике, что неверно лишать подводный флот его командующего именно тогда, когда его профессиональным
После долгого телефонного разговора с главой Штаба руководства морской войной адмиралом Отто Шнивиндом, который передал ему мнение верховного командования: его, Дёница, невозможно на данный момент освободить от занимаемого поста — Дёниц 7-го числа поехал в Берлин, чтобы изложить свое предложение лично главнокомандующему.
Редер был в это время в канцелярии, на совещании у Гитлера, и Дёницу пришлось довольствоваться уверением его штаба в том, что его запрос будет передан. Чувство подавленности и решимость доказать, что его субмарины могут сделать, хорошо улавливаются в дневниковой записи, которую он сделал в этот день: «В море одновременно могут находиться от шести до восьми лодок (треть от всех наличных 22 лодок в Атлантике). Такими силами успех может быть достигнут лишь по случаю. Я полагаю, что лучше перемежать периоды присутствия немногих лодок с теми периодами, когда их в море столько, сколько возможно по максимуму, и тогда сообща время от времени достигать большого успеха, например уничтожения целого каравана. Для этого приливы и отливы подлодок должны по возможности совпадать с потоками торгового судоходства (противника)».
Кроме сильного желания отличиться, эта запись демонстрирует его полный провал в качестве командира, нетерпеливость и отсутствие какого-либо понимания того, в какой ситуации находится противник, и даже того, каковы будут возможные последствия его собственных действий. Здесь ему не терпится проверить его «групповую тактику» и достичь «большого успеха», хотя, по его собственному признанию, до какого-либо успеха у него слишком мало лодок и он практически не знает, как противник будет проводить караваны, ведь засечь их будет делом случайного везения.
Кроме того, фактор неожиданности, которым он надеялся поразить Англию, будет явно потерян.
На следующий день, 8-го числа, ему позвонил Шнивинд и сказал, что Редер не хочет, чтобы он приезжал в Берлин: другой офицер назначен на тот пост, которого он добивался, и главнокомандующий позже, в личном письме, объяснит ему причины, по которым он предпочитает держать Дёница там, где он находится.
Почти нет никаких сомнений в том, что Редер держал его на боевом посту, во главе подводного флота, из-за того, что там ему удавалось вдохновить личный состав следовать стандарту высокой эффективности и преданности делу. Как сообщал командующий флота адмирал Герман Бём, той осенью он «превратил подводное оружие в выдающийся военный инструмент...».
Первый настоящий караван этой войны засекла лодка U-31 утром 15-го; она сообщила, что корабли движутся на запад от Бристольского канала. Дёниц приказал другим соседним подлодкам приблизиться и записал в дневнике: «Им может повезти. Я вбивал в головы капитанам это множество раз — они не должны упускать шанс... если бы только в море было побольше лодок!
...Вопрос о создании следующей серии лодок, которые должны уничтожать караваны, постоянно рассматривается».
На этот раз его ждало разочарование; хотя еще одна лодка тоже засекла караван, долгожданной массовой атаки не получилось. На следующий день он послал запрос в разведку, требуя информации
Отдельные лодки добивались успеха в столкновении с одиночными судами, как это было и в Первую мировую, но он знал, что это лишь вопрос времени — вскоре система конвоев заработает на всех маршрутах; между тем его подлодки-миноносцы действовали близко к берегу, ставя мины в пунктах пересечения трасс.
18-го числа он получил первую хорошую новость: речь шла об уничтожении авианосца «Courageous» («Отважный») лодкой U-29. «Славная победа, — записал он в дневнике, — и еще одно подтверждение того факта, что контрмеры англичан не столь эффективны, как они утверждают».
В тот же день Редер посетил его скромную штаб-квартиру в Вильгельмсхафене и предложил перевести несколько лодок в Средиземное море. Дёниц пылко возражал против этой идеи, так как у него и так было их мало; он полагал, что неправильно убирать даже несколько единиц из ключевой области у Британских островов ради долгого круиза на юг. Редер, которого раздражала не меньше, чем Дёница, потеря многих возможностей из-за следования правилам Прайза, сообщил ему в ответ о своих планах вести торговую войну пошаговым образом: прежде чем объявить область вокруг Британских островов неограниченной «зоной угрозы», он собирался обозначить ее как зону, в которой лишь корабли противника — а не нейтралов — будут топиться без предупреждения. Дёниц тоже высказался против этой идеи, так как субмарина под водой с трудом может идентифицировать свою цель ко времени атаки; в любом случае британцы выкрутятся, плавая на своих кораблях под нейтральными флагами.
Он не был против «неограниченной стратегии» в принципе. Опасности войны по правилам Прайза для его лодок уже становились очевидны. Почти все лодки в тот момент либо уже пришли домой, либо находились на обратном пути, и некоторые капитаны сообщили, что торговые суда используют радиосвязь, когда им приказывают остановиться, в результате чего на сцене появляется самолет, порой тогда, когда его экипаж еще находится на борту торгового судна. Он считал, что такие действия являются частью стратегии противника против подлодок и что их, следовательно, нужно классифицировать как военные, а торговые суда просто топить; он послал 23-го по этому поводу в Берлин меморандум.
Редер привлек внимание Гитлера к этой проблеме в тот же день и получил его разрешение. Однако он не мог добиться от него одобрения своей пошаговой стратегии ведения торговой войны. Гитлер все еще надеялся вбить клин между Британией и Францией и очень тревожился о том, что подумают американцы и другие нейтралы; например, было решено, что пресловутое словосочетание «неограниченные военные действия подлодок» вообще должно быть вычеркнуто из словаря; когда наступит подходящее время, «осада Англии» вызовет лучшую реакцию, означая при этом то же самое — «свободу в соблюдении любых правил, касающихся военного закона».
На следующий день Дёниц послал своим лодкам сигнал: «Вооруженная сила должна употребляться против всех торговых судов, которые используют радио в ответ на требование остановиться. Они являются объектами захвата или потопления без исключения». Это был первый поворот винта. Следующий пока еще только рассматривался; он описан в штабном меморандуме, выпущенном двумя днями раньше: «BdU намеревается дать подлодкам разрешение топить без предупреждения любое судно, которое идет без огней... В море, где ожидаются только английские суда, мера, желаемая FdU, может быть осуществлена. Однако разрешение на подобный шаг не может быть дано письменно, а должно быть просто основано на невысказанном одобрении операционного морского штаба. Капитаны подлодок будут проинформированы устно, и потопление торговых судов должно быть оправдано в вахтенном дневнике как результат путаницы с военным кораблем или крейсером сопровождения...»