Последний Герой. Том 3
Шрифт:
— Всё, Женя, — сказал я тихо, когда запись закончилась, — у тебя в руках его смерть. Дальше уже ты знаешь, что делать.
Паук медленно поднял на меня глаза, и взгляд его был теперь холодным и решительным:
— Знаю, Макс. Всё сделаем по высшему разряду. Ты молодец… Кто ты вообще, как смог? А, похер… Ты не представляешь, что ты нарыл!
— Представляю, — кивнул я, чувствуя, что камень с души начал потихоньку сползать.
Теперь дело было за Пауком. Скоро рухнет империя Валета и вместе с ней — всё зло, которое она несла в наш город.
Глава 17
Кабинет
Но напротив него сегодня сидел совершенно необычный человек, явно выбивавшийся из привычной картины. Странный посетитель, которого было непросто представить в компании Валета. Это был известный на всю область психиатр — Карл Рудольфович Ландер. Он выглядел так, словно сошёл со старых европейских открыток: пожилой человек лет шестидесяти, невыскоий и сухопарый, с длинными аристократичными пальцами и узким лицом. Глаза его были проницательными, живыми и одновременно какими-то странно цепкими, будто он одним лишь взглядом мог проникнуть в самые сокровенные уголки чужой души — так глубоко, как не каждый заглядывает в свою собственную. Волосы седые, тщательно зачёсанные назад, напоминали серебристый, тусклый шёлк. Он был одет в идеально выглаженный костюм неприметного торфяного цвета, чуть старомодный, но дорогой и аккуратный, с узкой бордовой бабочкой под горлом вместо галстука.
При разговоре он слегка наклонял голову и говорил, глядя собеседнику прямо в глаза, словно желая напрямую заглянуть вглубь его мыслей.
— Видите ли, Герман Сильвестрович, — медленно и чуть напевно проговорил он, глядя на Валета, — разум человека — это шахматная партия, в которой обе стороны играют против себя самого.
Он замолчал, давая собеседнику время осмыслить эту фразу, которая, казалось, звучала абсурдно и загадочно, но была его излюбленной цитатой. За неё его многие в научном мире считали эксцентричным чудаком.
Валет нахмурился, явно пытаясь разобраться в словах доктора Ландера, но, не поняв ничего, решил проигнорировать философские глубины:
— Короче, доктор, к делу, — раздражённо бросил он, откинувшись на спинку кресла и устало махнув рукой. — У нас мало времени.
— Я понимаю, — спокойно и с лёгкой улыбкой ответил психиатр. — Но, поверьте, время — наименее ценное мерило, когда речь идёт о человеческой психике. Спешка здесь недопустима.
— Давайте ближе к сути, — Валет уже почти начал терять терпение.
Но пока что сдерживался, понимая, что его собеседник — человек умный и, главное, крайне нужный сейчас.
— Хорошо, — проговорил Карл Рудольфович, поправляя бабочку на шее и слегка наклоняясь вперёд. — Я обследовал Артура Савченко. Он больше не опасен для вас лично. В ходе проведенных сеансов гипноза мне удалось его стабилизировать. В психиатрическом смысле он… как бы это сказать… полностью исчерпал себя. Сгорел, если хотите. Но я не об этом. Меня волнует другое…
— Что ещё? — насторожился Валет, сразу напрягшись и ощутив внутреннюю тревогу.
— Меня волнует, кто и зачем продолжает выводить из равновесия уже вас, Герман Сильвестрович. Я же это вижу, —
Валет нахмурился ещё сильнее, вдруг ощутив лёгкий холодок, пробежавший по спине. Слова доктора были странными, загадочными, но что-то тревожное было в них. Что-то, отчего он вдруг почувствовал себя неуверенно.
— Что вы имеете в виду? — спросил он, стараясь выглядеть спокойным, но голос всё же слегка дрогнул.
Ландер снова пристально посмотрел ему в глаза, чуть улыбнувшись, словно увидел там ответ на свой вопрос:
— Я имею в виду, что ваш главный враг, Герман Сильвестрович, не снаружи. Он — внутри вас. И если вы не найдёте его в себе, то рано или поздно он найдет вас сам. Партия уже идёт, и счёт в ней явно не в вашу пользу.
Он снова замолчал, откинулся на спинку кресла и сложил длинные пальцы рук вместе, продолжая внимательно смотреть на Валета, будто ждал реакции на эти свои странные и загадочные слова.
Но Вальков теперь сжал зубы и едва удержался от того, чтоб не хлопнуть по столу и не закончить встречу в этот самый момент. Впрочем, это с ним бывало нередко.
— Хватит загадок, господин Ландер, — раздражённо произнёс Валет, глядя на психиатра тяжёлым и слегка утомлённым взглядом. — Я вам плачу не за то, чтобы вы копались в моих мозгах. Хотя и за это тоже. Много лет вы меня консультируете, за это вам спасибо. Но вы же понимаете, что сейчас речь о другом — что там с Савченко? Говорите прямо: он будет нормальным? Сможем мы его вернуть обратно к нормальной жизни?
Валет пару секунд словно бы искал слова, двигая тяжёлым подбородком, а потом произнёс весомо:
— Он мне нужен.
— Ну, смотря что вы подразумеваете под выражением «нормальная жизнь», — хитро прищурился Ландер, глядя на своего собеседника с лёгкой, едва заметной улыбкой. — Сейчас он у вас сидит в подвале на цепи, как бешеный пёс. Вопрос лишь в том, как вы планируете с ним коммуницировать дальше. Социализировать его — или использовать как-то в ваших делах… я ведь этого не знаю.
— Это не ваше дело, для каких дел я буду его использовать, — резко перебил Валет, вскипая. Он терпеть не мог, когда лезли в его личные вопросы, даже такие близкие к сути спецы. — Мне нужен Дирижёр, настоящий, старый Дирижёр. Сильный, умный, расчётливый, холодный и беспощадный. Такой, каким он был раньше. Вы сами понимаете, я сейчас не могу не держать его под замком. Он слетел с катушек окончательно. В вашем госучреждении нет для него подходящей палаты и условий. Отдать вам его я не могу, он в розыске. Поэтому тут вот как — вы будете приезжать сюда и проводить процедуры здесь.
— Понимаю, — медленно кивнул Ландер, задумчиво перебирая пальцами. — Но процедуры, которые я провожу, не помогут быстро. Хотя… Есть один препарат, запрещённый и в России, и во многих других странах. Я мог бы испытать его на вашем… подопечном.
— Ну и действуйте, — Валет фыркнул. — Карты в руки, как говорится.
— Этот препарат очень дорогой, — с некоторым нажимом заметил доктор, словно предчувствуя реакцию Валета и сразу обозначая цену вопроса.
— И что, раньше меня это когда-то останавливало? — Валет широко махнул рукой.