Последний Герой. Том 3
Шрифт:
— Да смотрел я, но я же Лютого в лицо не знаю. Посмотри сама и скажи, он это или нет. Я думаю, Егоров снимал это убийство по заданию Палыча. Тот давно оцифровал запись с кассеты, хранил ее… а потом совесть замучила. Напился и застрелился.
— Но зачем ему это? Зачем было делать запись? — растерянно пробормотала Оксана, не веря в происходящее.
— Короче, я тут накопал кое-что… без доказухи, так, оперативная инфа пока только — понимаешь, они мутили дела с Валетом ещё с девяностых, были партнёрами. Я думаю даже так — именно Палыч Валета и поднял, поставил на ноги в этом городе. Но Валет быстро окреп, почувствовал себя боссом, деньги и власть вскружили ему голову. Вот Палыч, видимо, и решил держать его в узде, снять на
— А Рябой? — вдруг спросила Кобра. — Почему так всё вышло с Рябым? Палыч ведь помогал нам его брать, бегал за ним, а уж потом он таинственно сдох в ИВС.
— Тут всё просто, — вздохнул я. — Рябой убрал горе-блогера по заданию либо Валета, либо… как раз Палыча, либо это было их совместное решение. Мы с тобой вышли на его след и заявились к Палычу. Черкасов подумал, что Рябой облажался. Он понял: раз мы вышли на Рябого, то рано или поздно выйдем и на Валета, и на него самого. Логично? И тогда он решает сдать Рябого нам, причём жестко и наверняка. Вызывает к себе, тот чувствует неладное и пытается дать дёру. Палыч преследует его, стреляет, получает пулю в ногу. Я, как ты знаешь, беру Рябого, и Палычу уже не удаётся зачистить хвосты. Сейчас я вспоминаю, что он в тот момент готов был стрелять на поражение. Тогда Валет подключает Дирижёра, и тот доделывает дело до конца прямо в ИВС. Всё чисто, блогер мёртв, Рябой поскользнулся и башкой о парашу насмерть, короче — концы в воду.
Я и сам старался побыстрее закончить с этой объяснительной тирадой.
— Не могу поверить, — растерянно пробормотала Оксана, опускаясь в кресло. — Пал Палыч Черкасов… Крыса…
— Уж я-то как не могу поверить, — кивнул я, глядя на неё. — Ладно, включай запись, посмотри сама. Вон туда щёлкни, на экране.
Оксана села за стол, щёлкнула мышкой по иконке проигрывателя. Диск внутри снова зажужжал и завращался, изображение медленно появилось на мониторе. Я видел, как у Кобры по лицу прошла волна холода и напряжения, когда она увидела на экране знакомые места. Взгляд ее стал твёрдым и сосредоточенным, она уже поняла, что будет дальше.
Она не могла помнить это так, как помню я. Но…
Я стоял рядом, наблюдая за ней и чувствуя, как тяжело колотится сердце. Сейчас всё решится окончательно.
Мы смотрели запись вдвоём, молча, словно боялись произнести хоть слово, боялись нарушить хрупкую тишину кабинета. Всё было в точности так, как я запомнил, только снято с другого ракурса.
На экране я увидел, как падает от выстрела в голову Геныч, рухнув нелепо и неестественно, словно мешок с песком. Потом из джипа «Гранд Чероки» вывели маленькую девочку. Оксана в этот момент невольно вздрогнула. Она смотрела на экран не моргая, и на глазах её блестели слёзы. Я осторожно положил ей руку на плечо и чуть сжал пальцы, тихо поддерживая её. Она молча кивнула, даже не поворачиваясь, только слегка напрягла плечи, словно хотела сдержать дрожь.
На записи скоро появился я сам — только со спины, но я-то сразу узнал себя. Вот я достал гранату, поднял руку с ней. Дальше всё понеслось слишком быстро. Я даже не помнил, что всё произошло именно так. Не знал, сколько бандитов я тогда положил. А оказывается, их было много. Сначала взрыв гранаты, потом подобранный у одного из убитых Калашников, очередь за очередью. На экране мелькали тела падающих бандюганов, лица, искажённые ужасом и болью. Выжили тогда трое, и во главе
Последний выстрел прозвучал на записи особенно чётко и громко. Пуля была выпущена в меня, когда я лежал на земле, истекая кровью. Оксана вздрогнула так, будто пуля влетела в её собственное тело. Пальцы мои невольно сжались на её плече, и я почувствовал, как её тело обмякло, как будто она на секунду потеряла равновесие.
Впрочем, Кобра тут же очнулась, резко вернулась к реальности и потянулась рукой, чтобы выключить запись. Изображение погасло, но картинка уже навсегда отпечаталась у меня в глазах и в памяти. Лицо Валета, его ухмыляющиеся подручные, номера их машин, когда они въезжали на этот проклятый дворик заброшенного завода. Запись была чёткая.
— Всё, — глухо сказала она, голос её сделался слегка хриплым и дрожал от напряжения и пережитого потрясения. — Всё, Макс… теперь у нас есть всё, что нужно, чтобы закопать эту суку…
Оксана медленно поднялась со стула. Её слегка повело, и я тут же подхватил её, аккуратно придерживая за плечи, не позволяя упасть.
— Спокойно, спокойно, — тихо сказал я, удерживая её. — Держись. Всё будет хорошо.
Меня и самого словно внутри вновь и вновь били по нервам. Она замерла, постояла немного, уткнувшись лбом в моё плечо, и вдруг заплакала. Плакала тихо, беззвучно, словно боялась, что кто-то услышит её слабость. Я гладил её по спине, шепча:
— Поплачь, поплачь… Это нормально, не держи в себе.
Она прижалась ко мне ещё сильнее, на какое-то время затихла, пытаясь успокоиться. Потом медленно подняла голову и посмотрела мне в глаза. Взгляд её был теперь совершенно другим — спокойным, твёрдым и уверенным. Она уже приняла решение, и в глазах её больше не было слёз.
— Ты молодец, Макс, — проговорила она тихо, но решительно. — Теперь мы точно его уроем.
— Конечно, — ответил я ей с лёгкой, горьковатой улыбкой. — Смерть Кощеева теперь у нас в руках.
Мы замолчали, продолжая стоять друг напротив друга, и в этом молчании не нужно было больше слов. Всё было ясно и без них. Теперь мы были готовы идти до конца. Теперь мы на финишной прямой.
— Заливаем в сеть? — спросила Кобра, уже почти успокоившись после увиденного. В глазах её застыла холодная, жёсткая решимость. — Пусть вся страна узнает, кто такой Вальков на самом деле. Это будет настоящая информационная бомба. Жёлтые СМИ подхватят мгновенно. Не все они под Валетом ходят, такой хайп словить ни одно издание не откажется. Представь, что начнётся.
— Погоди, — остановил я её, поднимая руку. — Успеем ещё залить. Если мы сейчас опубликуем видео, Валет может соскочить, сбежать за границу, залечь на дно. Нужно сделать так, чтобы у него не осталось ни единой лазейки. Давай сделаем иначе: загрузим запись в сеть, но пока не будем публиковать. Пусть это будет наш резервный вариант. Я возьму диск и пойду в Следственный комитет, к Пауку. Пусть регистрирует преступление через свою кухню КРСП, а не через нашу дежурку. И возбуждает экстренно дело… Без ментов, сам, с нами… Его подследственность, а чем меньше будут знать людей и сотрудников, тем меньше шансов напороться на крыс Валета. И скоренько его возьмем. Только спецназ подключим. Ну там он сам знает, как это все с Росгвардией обстряпать, для силовой поддержки.
— Ты пойдешь к Пауку? — удивилась Кобра, слегка приподняв бровь. — Зыкову? А если он с ними заодно? У него репутация та ещё…
— Репутация у него, конечно, говно, — согласился я, слегка пожав плечами. — Но Валету он точно не подчиняется. Валет его никогда не подкармливал, это видно.
Оксана хмуро и недоверчиво молчала, и я добавил:
— Иначе бы он одевался бы попрезентабельнее, да и парфюм у него дешманский, кислым молоком отдает. А значит, есть шанс, что он будет заинтересован провести это дело. Ему в карму плюс жирный, да и звезда на погон. Я рискну, конечно, но мы подстрахуемся.