Последний гетман
Шрифт:
Когда уж уголовщина начиналась, вступал в действие гродский суд, по городам посаженный. Бейтесь хоть на саблях, но судитесь по правде.
Ох, лихо все бери!…
– Аристофан Меркурьевич, голова у меня разболелась. Ты почисти наши корявые бумажки, а я пройдусь.
Как бы не так! Сабель звон на первой же отворотке с главной аллеи. – Интересно, что за татарва там объявилась? Он решительно раздвинул шпалеру [18] акаций, ломился сквозь острые сучья, обдирая легкий шелковый кафтан.
18
Шпалеры –
Ах, сукины дети! Дрались двое из разных полков – Черниговского да Киевского. Жупаны были скинуты натраву, но шапки-то?.. По шапкам и различил. Дрались нешуточно: у одного рука кровянилась, у другого плечо. Форменные синие кафтаны, которые по здешней привычке все равно жупанами назывались, валялись под ногами, досужие воители были в одних нательных рубахах. Мундиры новые, еще не во всех полках и установленные, а нравы старые, дремуче казацкие.
– Что не поделили?
За звоном сабель они и голоса гетманского не- слышали.
Он с налету плечом врезался между драчунами – сам чуть под сабли не попал. Пот заливал глаза, слепая ярость разум мутила.
Ну, да и у гетмана ведь сила в руках была – одну, другую саблю вырвал, жалами по грудям направил:
– Чего ради? Причина?
Такой голос нельзя было не услышать. А «причина» как раз из-под соседнего кустика мордашкой смазливой проглянула. Aral Дело ясное, что дело темное, бабское то есть. Кажется, многовато во дворце поразвелось разной дворни, а графинюшка все увеличивает да увеличивает женский соблазн. Хоть выметай всех драной метлой да сам борщи вари и портки стирай!
Пыхтели драчуны, отрясая кровь на траву, а головы все ниже и ниже клонили. Шея, она таковская, отвечай за дурость. Чего скрывать, иногда и самолично ласкала гетманская рука. Главное, не раздражай батьку…
Но случилось то, чего драчуны никак не ожидали. Гетман не стал мылить им шеи, а просто крикнул одному из подскочивших денщиков:
– В кутузку! Судью ко мне! Завтра чтоб и суд был! Из полков, само собой, долой!
Нечасто вот так ярился гетман. Слава добряка глаза застила.
Взрослые хлопцы залились слезами, к которы и «причина», выпрыгнувшая из куста, свое добавил? Страх напал почище, чем при набегах татарвы. Слух о каких-то судах уже носились по Батурину, но никто не знал, что гром вот сейчас грянет. Завопили шалопаи
– Ба-атько!…
– Отлупи нагайкой!…
Гетман с размаху вонзил обе сабли меж драчунов:
– Суд!
Гродский судья только вчера и был выбран на собрании старшин, а в роль свою уже входил – бежал с охоткой на зов. За ним с новехоньким прошнурованным журналом летел подсудок. Как же, первое судейство, да еще из-под гетманской руки.
Он взглядом указал, что нужно делать, а сам прошел на берег Сейма. Вот и заводи новшества!
Но заводить все равно потребно. Не шпань степная – реестровый казак, на государевой службе. Да ведь как привыкли? Лишь бы о дву-конь
С этих грозных гетманских слов и началось переодевание. Точнее- то сказать, полное одевание, под общий мундир. Сам гетман выбирал-перебирал казацкую старинную одежду, польский обряд, ну и маленько от измайловцев перенял, изменив, конечно, цвет. Вот и вышло:
Недлинный верхний суконный «жупан» (кафтан), темно-синий, с красными отворотами и такими же обшлагами…
…а по краям на полях и внизу у красного сукна узенькая опушка…
…полукафтанье белое, суконное…
…штаны белые же суконные, польские…
…жупан» и полукафтанье длиной по колено…
…кушак красный стамедовый…
…шапка польская, низкая, разноцветная в каждом полку свой цвет, но обязательно с черным овчинным околышем…
…плащи синие, как у измайловцев…
…ружья и сабли гусарские…
…пики и седла казацкие, геть!
По шапкам гетман уже знал, что дрались в кровь киевлянин да черниговец – эти полки первым чином одели. Видать, где-то и полковники ихние здесь обретаются, наверняка из охраны драчуны. Он как в воду Сейма глядел: не успел Даню как следует обнять – денщик набежал:
– Ясновельможный! Не стал бы тревожить, но там черниговский полковник наскакивает на киевского. Сабли уж звенят, ясновельможный!…
Он развел руки – мол, ничего не поделаешь – и пошел обратно, раздумывая, как помирить полковников. Их-то в кутузку не пошлешь.
– А, петровский жбан – лучший судия! – пришел к благому выводу. Вот и вводи новшества, заводи строевое войско…
Чтоб показать полковникам, с кем имеют дело, перед выходом к ним зашел к себе и кликнул камердинера:
– Парадный!
Мундир только сегодня поступил от портного, еще и не примерялся. А ведь вместе с гетманом было установлено и всем генеральным старшинам, чтоб…
…мундир немецкий общего синего цвета…
…кафтан синий, с красными округлыми обшлагами…
…с красным же воротником…
…с желтыми на стороне и на обоих полах пуговицами…
…камзол и нижнее платье белого сукна…
…шпага конная, офицерская…
Жарко при таком параде, а что делать? Надо же полковникам показать, как одеваться. Денщики гетманские их, конечно, уже разняли, каждому по жбану в зубы сунули и помаленьку приводили в порядок озолоченные бархаты, шелка и смушки. Но все равно – вид был еще тот! Полковники в сечу ходили наравне с казаками, разве что мишуры на себя побольше навешивали.
Сейчас, завидев гетмана в полном строевом мундире, усы в кружицы опустили от удивления:
– Ба-атько?..
– Ты ль, наш ясновельможный?..
Нижнее белье он, конечно, не стал показывать, но наказал:
– Чтоб в следующий приезд были при таких же мундирах! А то на порог не пущу…
Для смягчения непривычного приказа добавил:
– …и, право дело, петровской не дам!
Горилки кругом было – хоть залейся, но петровскую-то из Петербурга в гетманском обозе привозили. Чтоб отвести от себя такое наказание, враз примирились и в един голос поклялись: