Последний из Мраксов

E.Godz

– Мне нужен новый управляющий делами. Тони уже стар и не справляется со всеми обязанностями. Вы можете занять это место, – предложил Певерелл.

Чинно вошедший в помещение молодой гоблин важно поклонился и сообщил:

– Лорд Певерелл, старейшины решили принять ваше предложение.

– Отлично, – усмехнулся Гарри. – Сегодня явно мой день.

***

Волдеморт откинулся в кресле, стоявшем в темном углу кабинета, который для него выделил Гарри. Он взял в руки бокал огневиски, заботливо приготовленный домовым эльфом и пригубил золотистую жидкость. Он никогда особо не любил алкогольные напитки, они ломали его четкую логику и мешали ясности мысли – и то, и другое он ценил весьма высоко. Однако это не мешало ему иногда расслабляться

с крошечной порцией горячительного, а раздумывать о некоторых вещах без виски вообще было невозможно. Раздался хлопок, и появившийся крохотный эльф с поклоном поставил на стол поднос с бутербродами. Лорда забавляло поведение этих домашних слуг. Они боялись Волдеморта как и все остальные эльфы, и в тоже время стремились услужить ему. Так как некоторые еще помнили его ребенком, они любили его, пусть не так сильно, как обожаемого хозяина Гарри, но все же. И ко всему прочему у него было ощущение, что это его эльфы, которыми он имеет полное право приказывать, такое чувство не появлялось у него, пока Лорд жил в поместье Малфоев. Это был его дом, место, где он вырос. Эти стены будили невероятные чувства и ощущения. Он помнил себя маленького, подслушивавшего за занавесками, помнил связанные чопорной старой девой-экономкой в подарок на Рождество носки из овечьей шерсти, помнил, как с друзьями бегал по этим коридорам. Его друзья… Где они все? Большинство уже в могиле.

Он впервые подумал о том, что испытала Вальбурга, когда пропал ее сын, Регулус Блек. Хотя Лорд не убивал его, но все же чувствовал свою вину. А что происходило с Игнатиусом в день смерти сыновей? Когда ему рассказала Джинни Уизли, что он убьет их, Марволо был в ужасе. Сейчас Волдеморт чувствовал лишь что-то отдаленно похожее на раскаяние. Что думали о нем друзья? Люди, мнение которых он ценил превыше всего, ставшие для него ничем мгновенно, стоило ему потерять Гарри.

Друзья. Он давно уже не пользовался этим словом. У него были лишь слуги, союзники и враги. Возможно, Гарри прав. Может быть, пытаясь достигнуть своей цели, которую поставил перед собой в юности, он действительно перегнул палку, потеряв в процессе что-то важное, без чего уже не был самим собой. Когда-то Долохов сказал ему, что даже если Гарри вновь встретит его десятилетия спустя, то любить больше не будет. Мерзавец был прав.

Волдеморт не мог избавиться от мыслей о том, что произошло у них с Гарри в кабинете вчера вечером. За многие годы он успел почти забыть, что такое страсть и плотское желание, но они пробудились в нем мгновенно с ужасающей силой, стоило ему поцеловать Поттера. Он еле-еле смог сдержать себя и отступить. Как ни странно, даже мысли от хоркруксах меркли перед воспоминаниями о близости. Лорд был уверен, что Гарри позаботится о его душе, потому что знал – полвека назад Поттер его действительно любил, а так же в том, что остальные хоркруксы надежно защищены от директора. Лишняя суета лишь привлекла бы внимание к месту их расположения. Но Гарри… его Гарри не давал покоя.

С отвращением к самому себе Волдеморт внезапно вспомнил как во времена юности, еще когда его душа была недостаточно разорвана, а сам он отвратительно слаб, в тоске по погибшему любовнику использовал оборотное зелье для утешения. У него был локон волос бывшего опекуна, о котором не знал даже Гарри. Сейчас Лорд не мог вспомнить, где и когда приобрел его. Двадцатилетний Марволо использовал волосинку за волосинкой, обращал тех, кто хотел переспать с ним, в копии Поттера и занимался с ними любовью. Эти короткие встречи пьянили и сводили с ума. Но он никогда не мог обмануть себя до конца, даже если отчаянно хотел поверить в то, что любовь всей его жизни действительно с ним. У бледных копий не получалось то же выражение лица во время оргазма, глаза не горели таким любимым ведьминским огнем, слова и жесты отличались.

Еще во времена работы на Горбина Марволо (он использовал имя Том Реддл в ту пору, ибо не хотел унижать семью Мраксов своей деятельностью, тогда семейная честь еще имела значение для него, даже несмотря на то, что он сделал с Морфином) познакомился с юношей по имени Джошуа. Этот полукровный

волшебник был без памяти влюблен в него, что вызывало презрение. Когда Марволо стал старше, он понял глубину собственного двуличия. Собственную влюбленность в Гарри он считал естественной и сердился, когда опекун не принимал его в серьез. Однако всегда очень плохо относился к тем, кто был влюблен в него самого, особенно к тем, кто преследовал его и пытался добиться взаимности.

Джошуа продержался рядом с ним долго только потому, что охотно пил Оборотное зелье. Лорд помнил, какое горе и отчаяние он испытывал, пока волосков в локоне становилось все меньше. Он экономил, баловал себя все реже. А однажды даже попробовал переспать с Джошуа без того, чтобы замаскировать его. Он помнил, что не почувствовал ничего, кроме крайнего отвращения и брезгливости. Его кожа была не вкусной, слишком гладкой, а сам он недостаточно гибким. Джошуа Марволо убил вскоре после того, как кончились волосы Гарри.

И теперь после стольких лет и множества бесполезных подделок он снова увидел то непостижимое выражение лица, услышал стоны, на которые когда-то готов был молиться. Внешность лорда Певерелла изменилась, но суть осталась прежней, и именно она соблазняла Волдеморта. Это был его Гарри и, несмотря на все, что с ним произошло за полстолетия, Лорд с ужасом понял, что готов снова пуститься во все тяжкие, чтобы добиться его благосклонности, внимания… Волдеморт горько усмехнулся. С подобной слабостью нужно было бороться, как-то заставить себя не выделять Поттера среди других людей, относится к нему так же, как ко всем остальным.

Лорд задумчиво посмотрел на темный волос, зажатый между пальцев. Он заметил его на своей мантии уже после того, как покинул кабинет и раскрасневшегося, соблазнительного бывшего любовника. Темный волшебник знал, что не получит всей гаммы ощущений, если воспользуется оборотным зельем. Но искушение оказалось слишком велико. Лорд достал палочку и вызвал к себе Люциуса.

У Волдеморта всегда был под рукой большой запас различных зелий, многие из которых он варил в свободное время сам. Лорд достал склянку с зельем и взглянул на неприятную на вид жидкость. Он помнил, что чуть позже она станет куда аппетитнее. Блондин появился несколько минут спустя. Он нерешительно огляделся, ибо из-за запрета Гарри Пожирателям свободно передвигаться по дому, в кабинет своего Повелителя слуги попадали не часто, и упал на колени. Малфой все еще был в немилости у Хозяина. Недавно был отмечен его сын. И Люциус подозревал, что на этом наказание не закончится.

– Да, мой Лорд, – смиренно поклонился он.

Лорд молча протянул ему склянку. По запаху, исходившему от напитка, Малфой тут же опознал Оборотное зелье. Оно было приятного золотистого цвета. Невольно Люциус задумался, кому бы мог принадлежать такой замечательный вид. Оборотное зелье, к которому добавляли частички большинства его знакомых, обычно становилось похожим то ли на грязь, то ли на болотную жижу. А Оборотное зелье, которое пил Барти Крауч, чтобы превратиться в Грюма, становилось ядовито-лиловым.

– Оно всегда было таким, – с какой-то смесью зависти, презрения и гордости в голосе пояснил Лорд, поймав его взгляд. – Некоторые вещи не меняет даже смерть.

Люциус молча поклонился. Он не понял, что имел в виду его хозяин, но перечить или переспрашивать было бы глупо. Гораздо интереснее узнать, кем он станет, когда превратится, и что ему предстоит сделать. Без предварительной подготовки, всего лишь за час он мог просто не справиться с заданием.

– Пей, – приказал Лорд.

Люциус покорно принял склянку с зельем и залпом осушил его. Внутренности запылали огнем мгновенно. Он вскрикнул и упал на пол, казалось, что внутри все рвется на части. Сердце колотилось, как бешенное. В ушах шумела кровь. Он почувствовал, как кости становятся меньше, и хрустят хрящики. Агония длилась несколько минут, а потом все кончилось. Люциус неуверенно открыл глаза. Перед ним все плыло, и волшебник понял, что у того, кем он стал на целый час, плохое зрение. Малфой неуверенно приподнялся. Лорд стоял над ним, но Люциус не мог рассмотреть выражение его лица.