Последний из рыцарей
Шрифт:
— Какая-нибудь служанка. Или работница.
— Они все были на празднике.
— Фру Габриэлла — мой друг, она не лжет, — раздраженно сказал судья.
— Но это еще не все, Ваша Милость, — осторожно заметил фогт. — Один из моих людей утверждает, что видел, как из Элистранда выехали четверо всадников. Они поехали в сторону Кристиании. В то время та женщина была еще на кладбище.
Судья задумался.
— А вы не попытались выследить ту четверку?
— Попытались, но они как сквозь землю провалились.
—
— Я тоже так думаю, Ваша Милость.
Дай Бог, чтобы так все и было, подумал судья. Ему было неприятно при мысли, что его друзья, по-видимому, провели его. Как бы там ни было, самое лучшее, чтобы этот преступник скрылся в Швеции. Так шведам и надо, судья их всегда терпеть не мог.
Он вздохнул и решительно встал.
— На всякий случай я сам съезжу в Гростенсхольм и лично допрошу тамошних людей. От меня они ничего не скроют. А если скроют… Ну, тогда, значит, они больше мне не друзья.
На лице у него появилось суровое выражение. Он был не злой человек, но не прощал, если его обманывали или не оказывали уважения его высокой должности.
В тот же день судья вместе с двумя солдатами отправился в Гростенсхольм.
Они выехали из Кристиании вечером и потому были вынуждены остановиться на ночь в придорожном трактире.
Судьбе было угодно, чтобы это оказался тот самый трактир, где скрывались Виллему, Доминик и Ульвхедин.
Виллему и Доминик безбоязненно обедали в общем, зале. Но Ульвхедину нельзя было показываться на людях.
И, конечно, судья и Виллему столкнулись нос к носу!
Обоих одинаково смутила эта встреча. Судья нашел, что Виллему еще замечательно красива, несмотря на свой возраст.
— Фру Виллему! Какая встреча! А я думал, что вы сейчас подъезжаете к своему дому в Швеции. Говорили, будто вы собирались выехать из Гростенсхольма неделю назад.
— Я заболела в пути, — быстро нашлась Виллему, — и мой муж решил, что нам лучше подождать здесь, пока мне не станет лучше.
— Но теперь вам уже лучше?
— Да, я… — К ним подошел Доминик, и Виллему повысила голос. — Мы надеемся, что уже завтра поедем дальше.
Мужчины сдержанно поздоровались. Они плохо знали друг друга, потому что Доминик редко бывал в Норвегии.
— Фру Виллему, надеюсь, вы простите меня, но закон обязывает меня осмотреть комнаты, которые вы занимаете в этом трактире. Со мной мои люди, они вооружены.
Виллему поняла, что лгать дальше бесполезно. Судье было достаточно спросить, сколько человек приехали с ней, и присутствие Ульвхедина будет обнаружено.
— Прошу вас, Ваша Милость, сядьте за наш стол, мне надо кое-что сообщить вам, — покорно сказала она, и судья, хоть и неохотно, выполнил ее просьбу.
— Да, Ульвхедин с нами, — вздохнув, сказала она. — Или Чудовище,
— Вы полагаете, что датчане заслуживают такого подарка? — сдержанно спросил судья. В разговор вмешался Доминик:
— Ваша Милость, я согласен, что некоторые действия Ульвхедина заслуживают осуждения. Но он был болен, был в плену проклятья, тяготеющего над многими представителями нашего рода. Он не отвечал за свои поступки. В последний год он сделал все, чтобы искупить свою вину. Теперь мы полностью ему доверяем. Он совершенно неопасен, и в этом большая заслуга моей жены. Было бы несправедливо арестовать его именно сейчас.
— Ничем не могу помочь, — холодно сказал судья. — Долг обязывает меня следить за тем, чтобы преступник был схвачен и понес наказание. И я не могу пренебречь этим долгом только потому, что вы мои друзья.
Воцарилось молчание. В углу зала сидели четыре человека с мрачными лицами. Они то и дело поглядывали на судью. Других посетителей в трактире не было.
— Ступайте наверх и приведите его!
Виллему и Доминик растерялись. Они долго смотрели на судью, все еще не веря, что он говорит серьезно.
— Вы хотите, чтобы я послал за ним своих людей?
— Нет! — быстро сказала Виллему. — Доминик, приведи сюда Ульвхедина.
Доминик ушел. По голосу Виллему он слышал, что она еще не сдалась.
— Ваша Милость, я хочу, чтобы вы знали, что совершаете ошибку, — сказала Виллему, пока они ждали. — Вы мешаете человеку стать хорошим отцом и хорошим гражданином. Элиса потеряет мужа, ребенок — отца. А что выиграете вы, казнив его?
— Долг превыше всего, фру Виллему. У него на совести много тяжких преступлений, и вы хотите, чтобы я отпустил его? Да это же неслыханно!
Судья поднял голову, и на лице у него вдруг появился ужас. Виллему быстро оглянулась.
Мрачная четверка, сидевшая в зале, подошла к ним с тяжелыми пистолетами в руках. Хозяин был на кухне, в зале, кроме них, никого не было.
Молча и привычно разбойники быстро привязали двух солдат, сопровождавших судью, к спинкам их стульев. Судья не смел даже пошевелиться — дуло пистолета было безжалостно направлено на него.
— Доминик! Осторожней!.. — успела крикнуть Виллему, и тут же кто-то зажал ей рот.
На Виллему было платье простолюдинки, и потому с ней не церемонились. Несмотря на сопротивление, ее связали и всунули в рот кляп.
Когда Доминик спускался с лестницы, разбойники уже выволокли судью во двор. Доминик мгновенно все понял.
— Они схватили судью! — крикнул он Ульвхедину. — Я должен бежать туда…
Он не успел договорить, как огромный Ульвхедин пронесся мимо него по лестнице и бросился в дверь. Тем временем разбойники, кинув судью поперек седла, уже скакали прочь.