Последний ключ
Шрифт:
– Умойтесь и переоденьтесь, леди, от Вас воняет.
Ренейды выбрали укрытие на ночь в небольшой каменной ложбинке, окруженной крутыми скалами с трех сторон. Большой каменный козырек прикрывал неглубокую пещеру, сухую и чистую, но где-то совсем недалеко журчала вода и чувствовалось ее свежее дыхание.
Один из ренейдов, рослый светловолосый бородач, принес в кожаном ведре воду, и я смогла, наконец, смыть с себя грязь и вонь. От холода руки немели, а лицо горело, но этот холод был мне приятен - он прояснял сознание и возвращал утраченное самообладание. Укрытия мне не оставили, снимать с себя простецкую и грубую храмовую
А вот понимать Нор-Кобба я не желала. Когда он подошел, мне стоило больших трудов хотя бы не отвернуться.
– Леди желает поесть?
– его вежливость не имела ничего общего с тактом, его слова граничили с откровенной издевкой. Он забавлялся тем отчаянным положением, в которое я попала, и не скрывал этого, - Леди язык проглотила?
А мне нечего было ему сказать. Ругаться и поносить его смысла не имело - именно моего гнева Нор-Кобб и ждет, а он, гнев, едва удерживался во мне и отчаянно рвался наружу. Разговаривать как с обычным человеком - язык не поворачивался. А раз так, лучше помолчать, послушать, что скажет противник, ведь он наверняка захочет что-то сказать...
Будто следуя моим выводам, Нор-Кобб чуть тряхнул головой и хрипло рассмеялся.
– Твоя надменность, женщина, принесет тебе плохие плоды. Я пришел к тебе сам, ты меня отвергла. Это невежливо. Ты не в том положении, чтобы задирать нос, и чем скорее это поймешь, тем лучше. Для тебя, заметь, лучше. Тебе надо научиться не просто быть со мной почтительной и вежливой, нет, ты еще станешь умолять меня, упрашивать...
Крик, истошный женский крик раздался где-то совсем рядом, здесь, на той половине пещеры, что была чуть скрыта выступающим вперед каменным монолитом.
Кричала Дирсена.
Кровь ударила мне в голову.
– Отпустите ее!
– закричала я.
– А то что, красавица?
– рассмеялся Крифор, - Я же предупреждал: умолять. На коленях ползать. Вон как та дуреха сейчас...
Я скрипнула зубами, опустила глаза, глубоко вздохнула... и позволила ледяному гневу затопить мое естество. Он очень холодный, этот гнев, он остужает горячо пульсирующую голову, но вовсе не отвращает нас от безрассудства. Непостижимо молниеносным движением я выхватила небольшой стилет, спрятанный в моем сапоге, и прижала его острие к своей груди, чуть пониже места, где заканчиваются ребра.
– Ты хочешь привезти Эльясу мертвую Надорру?
– моя речь была холодной и насмешливой. Ни капли страха, ни капли неуверенности. Даже руки не трясутся, ай да я!
– Как ты думаешь, чья жизнь для Эльяса ценнее - твоя или моя?
Ренейды все как по команде удивленно обернулись и замерли.
– Эй, старший!
– свободной рукой я показала на крепкого седоватого мужчину лет сорока, заметно отличающегося от других
Как ни странно, мой призыв сработал. Уж не знаю, что подействовало на них больше: нож или моя холодная ярость, но седовласый гортанно прикрикнул и неспешно подошел ко мне. Крики за камнем прекратились.
– Что госпожа желать?
– сложив руки на груди, расставив ноги для пущей устойчивости, ренейд возвышался надо мной горой. Изъяснялся он с чудовищным акцентом, из чего можно было предположить, что из моей гневной тирады он мало что понял.
– Как твое имя, воин?
Я говорила медленно и внятно. Седовласый неожиданно усмехнулся, всколыхнув рыжеватую волну усов и бороды.
– Рагнальд.
– Взываю к вашей чести, Рагнальд, - я чуть склонила голову в знак признания равного, - Эта девушка... Могу я просить не трогать ее?
На что я надеялась? Их кодекс чести мог сильно отличаться от нашего, я не знала, насколько сильно, но выбора у меня не было. Насколько я поняла, ренейды ценят силу и только силу, а также все, что ей сопутствует - отвагу, решительность, упорство, храбрость. Пока я могу быть сильной в их глазах, у меня есть шанс поторговаться. Хотя бы на самую малость.
Рагнальд осклабился и эта широкая глумливая улыбка не таила ничего хорошего.
– Она есть трофей воина.
– Она мой друг, Рагнальд. Я хочу выкупить ее.
– Ты есть золото?
– брови седовласового удивленно поползли наверх.
– Золото - нет, но есть камни.
Я убрала стилет, расстегнула застежку плаща и позволила тяжелой ткани, подбитой мехом, стечь у меня с плеч. Драгоценные камни засверкали в отблесках огня. Лиф платья был густо усыпан ими - от воротника и до талии. Рагнальд усмехнулся, полуобернулся назад, к своим людям, застывшим с раскрытыми ртами и алчно горящими глазами и что-то гортанно выкрикнул. Ему кто-то коротко ответил, потом раздался оглушительный издевательский хохот. Я вздрогнула. Что ж, я попыталась... и проиграла. Камни рано или поздно все равно пришлось бы отдать, но у меня был шанс выкупить за них жизнь и честь Дирсены. Или свою хотя бы.
Страх жгутом скрутил мои внутренности и мне стоило немалых сил устоять на месте. Стилет пока еще в моей руке. Честь свою задешево я не отдам.
– Госпожа смелый, - все еще улыбаясь, повернулся ко мне ренейд, - Настоящая кнеси. Ренейд взять твоя цена сегодня. Завтра поискать новая цена.
Я кивнула. Снисходительная легкая улыбка замерзла на моих губах. Не проиграла. Но и не выиграла. Вернее, выиграла всего один день, а что может быть быстротечнее? Меня они не тронули, даже не обыскали, смею ли я надеяться, что моя персона сравнительно неприкосновенна? Или неприкосновенна до поры до времени? Какие указания они получили от Эльяса и насколько намерены следовать им?
Как только Рагнальд отвернулся, змеей ко мне метнулся Нор-Кобб.
– Неужели ты надеялась с ними договориться?
– тонкие губы еще выплевывали слова, а крепкие руки уже выкручивали мне пальцы, вырывая из них стилет. Жаль ножичка, я надеялась оставить его на крайний случай, - Это варвары, для них законы чести - ничто.
– Зачем же ты связался с бесчестными варварами, Нор-Кобб? Положим, принесете вы Эльясу мое попорченное тело, а он вас на кол посадит... или как там у них с истязаниями?