Последний ключ
Шрифт:
У Крифора нервно дернулась щека и ус с левой стороны бодро взметнулся вверх. Боится, как же он боится, злорадно подумала я. Какие отношения связывают его с ренейдами? Он ими командует, они ему подчиняются, но в свой круг не принимают. Да и он держится особняком, в их правила не лезет, своих не навязывает, злить их попусту опасается. Наверняка у него есть какая-то грамотка от Эльяса, но Бешеные его презирают. Не явно, но заметно. Пока у него были собственные люди, он чувствовал себя куда увереннее, зато теперь стал очень уязвим. Рассчитывая на мое безоговорочное подчинение и страх, он хотел таким образом возвысить себя перед ренейдами. Моя покорность показала бы варварам, что это он контролирует ситуацию. Но он просчитался.
Мне оставалось лишь поглубже
– Ты не веришь, что я нужна Эльясу как жена? А если так и есть? Моя кровь древнее всех королевских домов, как северных, так и южных. К тому же она уникальна, ты наверняка слышал про Дар крови Каскоров. Мы редко болеем, у нас рождаются здоровые дети, пусть и не часто. Почему бы Эльясу не захотеть иметь здоровое и сильное потомство, став при этом королем Лакита? Как ты думаешь, что он сделает с человеком, обесчестившим его будущую жену? Я уже не говорю о том, кто покусится на ее жизнь. К великому сожалению, заменить ее некем. Она одна такая. Совсем одна, она последняя в роду Каскоров, - мой голос был тихим и ласковым, вкрадчивым и чуть игривым. Я расслабилась и совершенно не сопротивлялась. Вода, я была неслышной и незаметной водой, которая проникает повсюду и сводит с ума бесконечным капанием. Крифор замер, как внезапно окаменевшая статуя. "Я в твоей власти, я покорна, тебе не нужно сопротивляться моим словам. Я на твоей стороне. Я твоя союзница, я, а не они", словно говорила я, - Эльяс никогда не простит тому, кто лишит его возможности заполучить такую жену. Этим варварам, которые, как тебе кажется, сейчас ходят у тебя в подчинении, все сойдет с рук, если со мной что-нибудь случится. Они просто принесут твою голову Эльясу и объявят, что это ты во всем виновен. Это тебе наказано доставить меня в целостности и сохранности, но разве их это касается? Посмотри на них, разве такого уважения к себе ты искал? Ты для них всего лишь проводник и толмач, чужак, неужели ты думаешь, что они позволят тебе дойти до Эльяса с добычей? Они сами хотят получить награду, даже я это вижу. Они любимчики Эльяса и хорошо знают правила. Он им все простит.
– Ха, простит! Они боятся своего кнеса, как самой ядовитой змеюки, - презрительно ухмыльнулся Крифор, - Приказ всем один: чтоб ни один волос...
– Госпожа, - с жалобным писком под ноги мне бросилась Дирсена, обхватила руками мои колени, уткнулась в них головой и затряслась в беззвучных рыданиях. Нор-Кобб брезгливо отодвинулся и сплюнул.
Как ни жаль мне было так не вовремя прерванного разговора, а бедная послушница требовала куда большего внимания, ведь как там ни крути, а во все эти неприятности она оказалась втянута из-за меня.
– Дирсена, помоги мне, - я наклонилась к девушке и осторожно приподняла ее за плечи, - помоги мне срезать камни с платья, и побыстрее, иначе они снимут их с меня вместе с платьем.
К чести Дирсены, от истерики она отошла тотчас, как поняла, что от нее ждут помощи. Ножа или другого более подходящего инструмента нам, само собой разумеется, не доверили, но обломок скребка, которым чистили лошадиные копыта, и старый гвоздь вполне сгодились.
Работа шла плохо - камни были пришиты на славу, поэтому проще оказалось не выковыривать их по одному, а целиком срезать нашитые на бархат платья полосы кружев с впаянными в него камнями. Наши старания без внимания не оставались - один за другим ренейды подходили, делали громогласные замечания, встречаемые непременным хохотом, отчего Дирсена нервно вжимала голову в плечи и замирала, как перепуганный заяц. Но в конце концов закончилось и это. Мы уснули, прижавшись друг к другу, будто по-прежнему ночевали в маленькой холодной келье. Вот только сейчас вместо стен были девственные камни, а Дирсена счастливо улыбалась во сне. Она думала, что опасность миновала и безоглядно верила в мою способность ее защитить. А у меня не хватило смелости лишить ее надежды. Пусть побудет в счастливой уверенности на благоприятный исход хотя бы эту ночь и будущий день.
Уснуть я долго не могла, безуспешно просчитывая способы сбежать до завтрашнего вечера,
Я сказала вслух лишь то, что было у Нор-Кобба на уме. Это ведь очевидно. Делиться с Бешеными он не хочет, а обмануть пока не может. Удирать без добычи глупо, а чтобы с добычей - так это хорошенько обмозговать надо. Со временем Крифор обязательно придумает, как оставить Рагвальда и его варваров с носом, не сомневаюсь, в его голове наверняка уже крутится ворох подходящих идей. Вот только в его расчеты никак не входит некая девушка по имени Дирсена. Так что на его долгосрочные планы полагаться я не могу, Дирсену в беде я не оставлю. У меня времени - только до завтрашнего вечера. Придется мозговать в одиночку.
Утром мы двинулись в путь еще затемно. Дорога была трудной, все чаще отряд покидал проторенные тропы и сходил на едва заметные тропинки, пробираясь между скал и спускаясь в глубокие овраги. Два раза нам приходилось поворачивать назад, ибо впереди был тупик, один раз тропа оказалась такой узкой и опасной, что ренейды так и не рискнули вести по ней лошадей. Чем выше поднималось солнце - а весенний день оказался на диво погожим - тем мрачнее становились лица моих конвоиров. Мы битый час кружили вокруг двурогой горы: я замечала ее то справа, то слева, но запутанный лабиринт ущелий и перевалов не позволял нам оставить ее позади себя. Мы заблудились, однако ни ренейды, ни Нор-Кобб не желали признаваться в этом.
В полдень мы остановились на короткий привал. Несколько Бешеных уехали искать дорогу, остальные расположились на плоском каменном плато, наполовину прикрытом отвесными скалами. Меня и Дирсену сняли с лошадей - у нас были связаны руки, а к талии привязана веревка, обвитая вокруг шеи животного.
– Скажи, Крифор, как тебе удалось провести настоятельницу Туаппу? Про нее не скажешь, что она глупа, наивна или доверчива.
Нор-Кобб обернулся, ожидая издевки или неприязни, но на моем лице было только искреннее любопытство. Мужчина пожал плечами.
– Я сразу понял, что тебя, леди, она за что-то невзлюбила. Я рассказал ей, как вы с Нетопырем сговорились убить Бавара, а теперь заметаете следы. Она поверила всему. Так что оставалось пообещать почтенной Туаппе вывести вас на чистую воду.
Мне пришлось незаметно пнуть по ноге Дирсену, которая рвалась что-то сказать.
– Ты сильно рисковал.
Крифор на похвалу не купился. И на мое замечание ничего не сказал. Его взгляд стремился куда-то поверх меня в сторону пятка ренейдов, стоявших кругом и нечто обсуждавших приглушенными голосами.
– Руки затекли, нельзя ли развязать? На время? Или ты ренейдов боишься?
Сердитое сопение.
– Тогда просто ослабить?
Я стояла рядом, близко, потрясая связанными руками и чуть пританцовывая. А потом случилось совершенно для Крифора неожиданное: мой башмак наступил на камень, нога подвернулась и я упала прямо на грудь мужчине. Нор-Кобб растерялся, его руки непроизвольно обняли меня, а лицо оказалось слишком близко к моему.
– Эйо!
Окрик Рагнальда, стоявшего позади Крифора в нескольких шагах, заставил илара отпрянуть и резко оттолкнуть меня назад. К счастью, мне удалось устоять.
– Зачем госпожа делать такое?
Рагнальд еще пару минут занимался упряжью своей лошади, пока Нор-Кобб не отошел достаточно далеко к другому краю плато, и только тогда подошел ко мне и задал этот вопрос. В маленьких глазах ренейда, жестко сощуренных до темных щелочек, тепла было не больше, чем в Блейнрэхтских ледниках.
– Хороший слуга никогда не позарится на вещь хозяина, даже если вещь сама упадет к нему в руки, - медленно проговорила я, не отрывая дерзкого взгляда от рослого седовласого ренейда, - А хороший ли слуга твоему хозяину тот, кто предал собственного хозяина? И не позарится ли он на чужое, когда твой глаз смотрит в другую сторону? Ты хотел бы это знать?