Последний ключ
Шрифт:
– Что Вы будете делать дальше?
– спросила я, когда пауза затянулась.
– Не знаю, - неуверенно пожал плечами Паллад, - Может, все дело в Лионе? Я ошибался в нем? Не знаю, что и сказать...
Лион... Он был то грубым, то мягким, то презрительно кривящим губы, а то спокойно-мечтательным. Ни один человек на моей памяти не нес в себе столько противоречивых черт характера. Только мне казалось, что я поняла, наконец, кто есть этот лорд Лион Лиэтта, именно он сам, а не тварь, использующая его, как очередной жест, слово, действие меняли мое мнение. Я сталкивалась с поразительной глубиной восприятия, тонкостью его чувств, или почти детской наивностью, что тут же снисходило до равнодушия
Паллад молча передал мне кружку с отваром, а сам придвинулся ближе к скале, откинул голову на камень и прикрыл глаза.
Разговор сам собой утих и у нас обоих почему-то не было желания его продолжать.
На второй день к вечеру нам повезло примкнуть к обозу купца, спешащего, как и мы, к Кэйкитам. В эти неспокойные времена никто не мог рассчитывать на безопасность дорог, а потому несколько крытых повозок были окружены вооруженной до зубов охраной так, как если бы на них лежали сундуки королевского сборщика налогов. Поначалу и нас встретили обнаженными клинками, но Паллад сумел убедить начальника охраны, малоразговорчивого мрачного детину с кривым носом, что он и сам наемник без щита, ищет, где бы подзаработать, да вот... гм... жену пока деть некуда. Отвезу, мол, к родственникам, а там... Молодчик хмуро оглядел нас и наши скудные пожитки, а потом кивнул одному из своих подручных.
Едва я успела отскочить в сторону, как прямо перед моим носом просвистел меч. И еще до того, как я успела удивленно хлопнуть ресницами, клинок звонко звякнул о другой клинок, обернулся вокруг своей оси и нелепо шмякнулся о землю. Запредельная скорость, с которой Паллад отбил удар, удивила не только меня.
– У нас как раз пары человек не хватает. Зови меня капитаном, - хмуро прокомментировал детина, теряя к нам всякий интерес, - разрешаю вам остаться, но будешь работать как все. Никаких поблажек.
Задержал на мне слегка озабоченный взгляд и вразвалочку пошел к голове обоза.
Поначалу мы держались особняком, ни с кем не знаясь, никого не трогая, особого добродушия не излучая, да никто и не спешил поцеловать острие палладова меча, наткнувшись на его мрачно-предупреждающий взгляд. Недружелюбность Паллада заставила уважать и бояться его: вечером, у костра, зубоскалившие обо всем на свете и не сдерживающиеся в выражениях охранники так и не рискнули ни словом, ни делом задеть его или меня, обоснованно опасаясь за свою жизнь. Через день нас вполне приняли. Но опасность нашла нас с другой стороны.
Два дня прошли сравнительно спокойно. Обоз - четыре крепко сбитые крытые повозки - ехал на удивление споро, однако на мои вполне невинные вопросы о товаре охрана то ли пожимала плечами, ибо понятия не имела о грузе, то ли подозрительно косилась и замолкала, не желая в пылу разговора случайно выдать тайну. Но разве кто будет смущаться из-за того, что везет рулоны ткани, или медные котлы, или воск? Вряд ли. Значит, в повозках было либо нечто очень дорогостоящее, вроде драгоценного масла лорта, либо нечто очень опасное. За четыре повозки лортового масла можно было купить небольшой город со всеми его постройками, богатствами и жителями впридачу,
По вечерам, когда мы с Палладом оставались одни, располагаясь чуть поодаль от костров остальных охранников, мы разговаривали мало. Роль жены, которую мне приходилось играть, смущала меня, но маг, казалось, ничего не замечал. Он укладывался спать на другой стороне костра, совершенно не волнуясь о том, кто и когда заметит эти наши совсем не брачные отношения. И я была ему благодарна за понимание.
Зато теперь если мы и разговаривали, то по существу.
– Почему нас не преследуют?
– как-то раз тихо спросила я.
Отсутствие погони настораживало, но не настолько, чтобы заставить нас изменить свои планы. Обоз ехал довольно быстро, купец очевидно спешил, на отдых оставляя лишь самую малость времени, а нам это было только на руку. Впереди был горный хребет, известный своей коварностью, и пройти горный перевал раньше следующей за нами погони означало выиграть не только время.
– Меня не так-то просто увидеть магическим зрением, - уголками губ улыбнулся маг, - А Вас тем более ни один маг обнаружить не может. Пока с нами был Лион, погоня шла по его магическому следу, как на свет огня в ночи. Теперь мы для них невидимы и неслышимы. Ну, а те, кто рискнул бы прочесть наши следы на земле, вряд ли сможет различить их среди следов всего обоза. Надеюсь, Дрез посчитает, что мы не рискнем ехать в открытую по тракту и пошлет погоню окольными путями. И пока он заблуждается - мы в безопасности...
Что ж, в этом мне приходилось полностью положиться на Паллада - умение скрываться и уходить от погони я еще только постигала и не была уверена, что смогла бы справиться одна: чем больше я узнавала, тем более понимала, какой самонадеянной и глупой была, отправляясь в это путешествие. И тем больше я проникалась доверием к Палладу, раз за разом спасающему меня, несмотря на причины, по которым он это делал. Увы, о причинах я не могла забыть никак.
– ...но с другой стороны, Писцы знают, куда мы направляемся - если не сам Лион, то Шема расскажет все, что знает. А потому расслабляться не стоит.
Мы были не дальше, чем в дне пути от Кэйкитов, вожделенный перевал приближался с каждым часом и с каждым же часом нетерпение мое возрастало.
Горные вершины, будто нарисованные мягкой кисточкой в небе, протянулись слева направо сплошной изломанной линией без конца и без начала. У их подножия, до которого, казалось, рукой подать, лежал городок, отсюда, из долины, выглядевший скопищем прямоугольных серых коробчонок, прислонившихся друг к другу. В городок, непритязательно называемый Густом, упирался тракт, из него светлой лентой уходила вверх единственная дорога на перевал.
А кругом была весна. За заботами и тревогами я почти не заметила, когда это случилось. И склон соседнего холма, оказывается, сплошь покрыт изумительным ковром остролистного огнецвета, кроваво-красного, точеного, с яркой желтой пушистой сердцевиной. Под порывами ветра головки цветов резко наклонялись вниз, являя внешнюю, темно-пурпурную, почти черную сторону лепестков, и эта мешанина красного, черного и желтого заставляла ощущать смутную тревогу...
– Красиво, - с легкой ленцой произнес голос рядом. Тон сказанного совсем не вязался с любованием окрестностями.