Последний конвой. Часть 3
Шрифт:
— Я тебя не вполне понимаю.
— Что же в моих словах непонятно, Джон? Я десять лет в Метрополии, и что я за это получил? Очередное фиктивное звание и несколько виртуальных нулей на счету в банке. Вот только ни снять, ни потратить эти баксы у меня нет никакой возможности. То есть получается, все эти годы я рисковал собственной задницей просто так — за идею? Я ведь не идеалист, Джон, тебе это прекрасно известно. И даже не коммунист, чтобы работать за еду…
— Честь, отвага, патриотизм, — глухо произнес Джон, — разве эти слова
— Для меня он такой же пустой, как и твое паршивое имя.
— Тогда пусть это будут другие слова, — не моргнув глазом, перечислил Джон, — нация, свобода, демократия.
Пауль демонстративно сплюнул себе под ноги.
— Случись что, Соединенные Штаты не шевельнут даже мизинцем левой ноги, чтобы вытащить мою задницу из дерьма. Разве я не прав?
Шеридан не стал отвечать на провокационный вопрос, отделался многозначительным молчанием.
— Нечего возразить? В таком случае скажи, Джон, почему я должен подыхать в пустыне за чужие права и свободы? Почему я должен ежедневно рисковать собственной задницей ради чужой карьеры и благополучия? Ответь мне, Джон?
Кажется, моему терпению приходит конец.
— Чего ты хочешь? Пересмотра контракта?
Пауль впервые вполне искренне рассмеялся.
— А что ты можешь мне предложить, Джон? Зеленые фантики? Спасибо, но нет. Оставь их себе. За прошедшие десять лет инфляция полностью обесценила доллар и превратила его в мятую резанную бумагу. Он больше никому не нужен, Джон. Еще пару лет, и за баксы станут давать в морду.
— Как насчет золота? Полторы тонны золота в слитках. И не где-нибудь в банке США, а прямо здесь — в Африке.
Пауль вновь рассмеялся.
— И какие же блага я смогу купить в Африке на твое золото, Джон? Большущий кусок мертвой пустыни? Бочку грязной и вонючей воды? Ведро полутухлой рыбы? Нет, Джон, твое предложение выслушано и отвергнуто. Попробуй подумать еще, может быть, в голову придет более гениальная идея?
И этого придется ликвидировать. В самую первую очередь!
— К чему ты клонишь, Пауль?
— А ты не догадываешься?
Пауль поднялся и завел обе руки за спину.
— Жаль, очень жаль. Но я даже рад, что так вышло. Мои подозрения подтвердились. Ты, Джон, вовсе не так умен, как я полагал ранее…
Джон демонстративно поиграл желваками.
— Высказался? Полегчало?
Улыбка постепенно сползла с лица Пауля, кисти непроизвольно сжались в кулаки.
— А теперь слушай сюда, болван. Ты не знаешь даже половины фактов и обстоятельств, которые тебя окружают. Не знаешь ты и того, какие силы задействованы в операции. Нельзя покидать игровой стол в середине партии. Партнеры не поймут.
— А кто сказал, что я собираюсь прекратить игру? Речь совсем о другом, Джон. Когда все колоды крапленые, исход известен заранее. И какой тогда мне интерес продолжать игру на прежних ставках?
— Повторяю вопрос,
— Сменить крупье.
Шеридан неожиданно поперхнулся невысказанными словами и пропустил свою реплику.
— А ты думал, Джон, всегда будешь получать бесплатный билет?
— Да как ты себе это представляешь?
Пауль в ответ усмехнулся:
— Игра уже идет, Джон. Ты немного опоздал к началу. Ставки больше не принимаются.
— Идиот! Повторяю еще раз, ты даже не в курсе, кто еще сидит за игровым столом, но упрямо метишь в раздающие. А хватит ли у тебя мозгов вести собственную игру?
Нойманн ухмыльнулся.
— Чем же ты меня решил удивить, Джон? Своей примитивной засадой в Бахр-даре? Или может быть, жалким отрядом изможденных голодом китайцев, потерявшихся где-то в пустыне?
— Откуда…?
— Ты сам поставил себя вне игры, когда ступил на трап последнего ржавого самолета. Ибо в Африке все иначе. Здесь играют по-крупному, или не играют вообще. У тебя, Джон, больше нет властных покровителей с большими погонами, которые могли бы прикрыть задницу. Только песок, жара и пули калибра 7,62. Если ты вообще понимаешь, о чем я говорю.
Похоже, у Пауля от жары завелись крысы на чердаке.
— Вот что, Нойманн. Давай мы оба немного успокоимся и спокойно обсудим сложившуюся ситуацию. Полагаю, в чем-то ты действительно прав. Контракт можно пересмотреть…
Пауль вскинул голову:
— Джон, ты реально думаешь, что мне есть дело до твоих сраных бумажек?
В голове что-то начало распухать, быстро заполняя внутренний объем черепа.
— Пауль, давай остановимся, пока это не зашло слишком далеко. Мы не в том положении, чтоб сейчас выяснять отношения. Мы — одна команда.
— Больше нет никакого «мы», Джон. Теперь ты сам по себе.
— Так дела не делаются.
— Охрана, — вдруг рявкнул Пауль на интерлингве, — взять!
Штурмовики выросли словно из-под земли, больно ухватили за руки, повели вон из палатки.
— На коленях приползешь, — зло бросил Джон напоследок, — да вот только поздно будет.
Пауль рассмеялся в ответ.
— Увести!
Безмозглый кретин. Да что он о себе возомнил?
Джон попытался хладнокровно оценить обстановку.
Справиться с двумя мордоворотами — нереально. Попробовать освободиться от веревок и бежать? До Бахр-дара около двухсот миль. Пешком не одолеть. Транспорт взять негде. Придется ждать развязки.
Его повели по лагерю в обратном направлении, но другим путем, явно прикрываясь грузовиками от экипажа. Не хотят лишний раз будоражить общественность? Арестованный иностранец может повлечь за собой ненужные разговоры?
Или Пауль что-то задумал?
Скорее всего — второе. Может, закричать? Привлечь внимание наемников? И что тогда? Асур спит и видит, как бы перерезать мне глотку. Нет, не вариант.